Он чиркнул спичкой и зажег масляный фонарь. Охваченный недобрым предчувствием, он осмотрел спальню и фехтовальный зал, но и там никого не оказалось. Вернувшись в кабинет, он заглянул под софу, пошарил на книжной полке — документы исчезли. «Это невероятно», — сказал он себе; Агапито Карселес не мог просто взять и уйти, не переговорив с ним. Но куда он в таком случае подевал документы?.. Нараставшее подозрение заставило его вздрогнуть: неужели Карселес унес их с собой?

Вдруг он заметил лист бумаги, лежавший на письменном столе. Перед уходом Карселес написал записку:

Дорогой дон Хайме! Мы на верном пути. К сожалению, мне нужно отлучиться, чтобы достать кое-какие доказательства. Доверьтесь мне!

Дорогой дон Хайме!

Мы на верном пути. К сожалению, мне нужно отлучиться, чтобы достать кое-какие доказательства.

Доверьтесь мне!

Вот и все, даже подписи внизу не было. Дон Хайме подержал листок в руках, затем скомкал его и бросил на пол. Сомнений не оставалось: Карселес унес бумаги с собой. Внезапно маэстро охватила ярость. Он раскаивался, проклиная себя на чем свет стоит: как мог он довериться какому-то Карселесу? Бог его знает, где теперь бродит этот проходимец, прихвативший с собой документы, которые стоили жизни Луису де Аяле и Аделе де Отеро.

Он принял решение, как быть дальше, и, не раздумывая более ни минуты, стал спускаться по лестнице. Он отлично помнил, где живет Карселес, и направился прямиком к нему домой: он заберет у него документы и выведает все, что тому известно, даже если для этого придется применить силу. На лестничной площадке он приостановился. История принимала серьезный оборот. «Нельзя поступать опрометчиво», — сказал он себе, стараясь сохранять выдержку, которую постепенно начинал терять. В сумерках пустой лестничной клетки он прислонился к стене, обдумывая дальнейшие действия. Конечно, первым делом — к Карселесу. Но что же дальше?.. Оставался один путь: рассказать все Хенаро Кампильо; хватит играть с ним в прятки. Он с горечью подумал о навеки оставшихся в прошлом чудесных встречах, о женщине, которую он потерял из-за своей нерешительности, и поклялся не повторять ошибки. Он поговорит с комиссаром и отдаст ему бумаги Аялы. Пусть по крайней мере восторжествует справедливость.

Дон Хайме горько усмехнулся, представив лицо Кампильо, когда тот увидит его на следующее утро у себя в кабинете с бумагами под мышкой.

Он мог бы пойти в полицию и до визита к Карселесу, но это наверняка повлекло бы за собой определенные трудности. Одно дело — вещественные доказательства, другое — история, в которую можно поверить, а можно и не поверить; к тому же история эта полностью противоречила тому, что он показал на допросе в кабинете Кампильо. А Карселес, чьи намерения были ему неизвестны, мог просто-напросто начать все отрицать; ведь он даже не подписал свою записку и ни словом не упомянул об их общем деле. Нет, это неверный ход. Сначала надо разыскать Карселеса.