– Есть дело, – лаконично пояснил он.

Все трое, столпившись в дверях, выглянули наружу. Высокий священник уже расстался с тем, что помоложе, и теперь шел по тротуару площади мимо мечети.

– Ничего себе поп, – заметила Красотка Пуньялес своим хрипловатым от вина и песен голосом.

– Действительно, недурен собой, – невозмутимо согласился дон Ибраим, критически прищуриваясь.

Глаза певицы, и без того блестевшие от выпитой анисовой, игриво заискрились:

– Аха. Вот у кого причаститься, исповедаться и собороваться – а потом и умереть не жалко.

Дон Ибраим и Удалец с серьезным видом переглянулись. В разгар кампании – а именно так обстояло дело – подобные легкомысленные намеки выглядели совершенно неуместными.

– А где старик? – спросил дон Ибраим, чтобы напомнить своему воинству о цели их нахождения здесь.

– Еще не выходил, – доложил Удалец. Экс-лжеадвокат задумчиво пососал сигару.

– Полагаю, нашему альянсу следует разделиться, – изрек он наконец. – Когда старик выйдет, ты, Удалец, последуешь за ним до самого его дома, а потом немедленно явишься сюда с докладом. Красотка и ваш покорный слуга будем держать под наблюдением высокого. – Он сделал паузу, чтобы торжественно взглянуть на часы дона Эрнеста Хемингуэя. – Прежде чем перейти к активным действиям, нам необходима информация: именно она является матерью всех побед. Как вы на это смотрите?

Его собеседники, по-видимому, смотрели на это положительно, потому что оба кивнули: Удалец – серьезно, нахмурившись, словно бы мысленно решая некую сложную задачу, Красотка – с отсутствующим видом, в то время как глаза ее были устремлены вслед удалявшемуся священнику. Она все еще держала в руке рюмку и, похоже, собиралась допить свой «Мачакито». По радио Камарон продолжал петь о вине и разлуке, а официант за стойкой, в белой рубашке и черном галстуке, тихонько прихлопывал ладонями в такт. Оглядев свою дружину, дон Ибраим решил, что следует поднять ее боевой дух посредством какой-нибудь зажигательной речи. Например, так: Севилья – самый великий город мира, а мы положим ее к своим ногам. Это звучало неплохо, но, пожалуй, слишком уж категорично, да и не совсем подходило к случаю.

– Удача любит отважных, – после раздумья произнес он и снова пососал сигарку.

– Аха.

Красотка Пуньялес допила свою анисовую. Удалец из Мантелете, все еще озабоченно морща лоб, наконец подал голос:

– А что такое «альянс»?

Первое, что сделал Лоренсо Куарт, вернувшись к себе в отель, – это открыл кожаный чемоданчик, где он держал свой портативный компьютер, и начал писать доклад, адресованный Монсеньору Спаде. Через час документ был готов, и директор ИВД немедленно получил его через модем. Доклад состоял из восьми страниц. Тщательно воздерживаясь от каких бы то ни было выводов касательно действующих лиц севильской истории, самого храма или возможной личности «Вечерни», Куарт ограничился более или менее подробным изложением своих разговоров с Монсеньором Корво, Грис Марсала и Приамо Ферро.