— Может быть, именно из-за этого она и испытывает к вам неприязнь. Потому что вы таковы, какой она хотела, но не сумела стать… У меня не очень хорошая память на все эти сказки, которые так любите вы и Сесар, но все же мне помнится, что злая ведьма в конце концов возненавидела свое зеркало.

Несмотря на малоподходящие обстоятельства, Хулия рассмеялась.

— Возможно, что и так… Мне бы это никогда не пришло в голову.

— Ну так вот я вам подсказал. — Муньос полуулыбнулся. — Постарайтесь в ближайшие дни не есть яблок.

— Ничего. Со мной ведь два моих принца. Вы и Сесар. Слон и конь, так, кажется?

Муньос перестал улыбаться.

— Это не игра, Хулия, — сказал он, чуть помедлив. — Не забывайте об этом.

— Я не забываю. — Она взяла его под руку и почувствовала, как он едва ощутимо напрягся. Похоже, он испытывал неловкость, но она не убрала своей руки. Ей становился все более симпатичен этот странный, неуклюжий и молчаливый чудак. Шерлок Муньос и Хулия Ватсон, подумала она, смеясь про себя, ее вдруг охватила безудержная веселость, пригасило которую лишь внезапное воспоминание о Менчу.

— О чем вы думаете? — спросила она шахматиста.

— Да все об этой племяннице.

— И я тоже. Она и правда до мелочей соответствует тому, что — или кого — мы ищем… Хотя, судя по всему, вы не слишком убеждены в этом.

— Я не сказал, что это не она была той женщиной в плаще. Я говорю только, что не узнаю в ней нашего таинственного противника…

— Но некоторые вещи ведь совпадают! Вам не кажется странным, что, будучи лицом весьма заинтересованным, всего через несколько часов после того, как у нее похитили картину, стоящую целое состояние, она вдруг забыла о своем возмущении и начала преспокойно говорить на шахматные темы? — Хулия отпустила руку Муньоса и остановилась перед ним, глядя прямо в глаза. — Или она великая лицемерка, или шахматы значат для нее гораздо больше, чем кажется. В любом случае она оказывается фигурой подозрительной. Может быть, она все время притворялась. С момента звонка Монтегрифо у нее было более чем достаточно времени, чтобы, понимая, что полиция непременно явится к ней, подготовить то, что вы называете линией обороны.

Муньос кивнул.

— В самом деле, это возможно. В конце концов, она шахматистка. А шахматист умеет пользоваться различными средствами. Особенно когда речь идет о выходе из сложных ситуаций…

Некоторое время он шел молча, уставившись на носки ботинок. Потом поднял глаза на Хулию и отрицательно покачал головой.

— Не думаю, чтобы это была она. Я всегда представлял себе, что, когда мы с ним окажемся лицом к лицу, я испытаю какое-то особое чувство. А сейчас я ничего не чувствую.