Пакеты по килограмму

– Бывают люди, чье везение складывается из бед и неудач, – заключил Эдди Альварес. – Именно это произошло с Тересой Мендоса.

Его глаза, казавшиеся меньше за стеклами очков, смотрели на меня с некоторой опаской. Мне пришлось потратить известное время и прибегнуть к услугам нескольких посредников, чтобы он оказался передо мной на этом стуле; но в конце концов он оказался на нем, едва ответив на мое рукопожатие прикосновением кончиков пальцев, и вот теперь сидел, то засовывая руки в карманы пиджака, то вынимая их обратно. Мы беседовали на террасе гибралтарской гостиницы «Рок», куда солнце просачивалось пятнами золотого света сквозь листья плюща, пальм и папоротников сада, буквально подвешенного на склоне Скалы. Внизу, по ту сторону белой балюстрады, раскинулась Альхесирасская бухта, как бы светящаяся и нечетко очерченная в голубой предвечерней дымке; белые паромы на кончиках прямых кильватерных струй, африканский берег, едва обозначившийся за проливом, стоящие на якоре корабли, обращенные носами на восток.

– Ну, насколько я понял, поначалу в этом ей помогли вы, – сказал я. – Я имею в виду – в смысле бед и неудач.

Адвокат дважды моргнул, повертел свой стакан на столе и снова посмотрел на меня.

– Не говорите о том, чего не знаете. – Его слова прозвучали одновременно упреком и советом. – Я занимался своей работой. Я живу этим. А в то время она была никто. Просто невозможно было себе представить…

Он изобразил на лице какую-то гримасу – словно бы про себя, нехотя, будто кто-то рассказал ему плохой анекдот из тех, что не сразу доходят.

– Совершенно невозможно, – повторил он.

– Может, вы ошиблись.

– Многие из нас ошиблись. – Похоже, это множественное число служило ему утешением. – Хотя в этой цепи ошибок я был наименее значительным звеном.

Он провел ладонью по своим редким вьющимся волосам – чересчур длинным, отчего выглядел он довольно подленько. Потом снова повертел на столе широкий стакан с коктейлем из виски; жидкость была почти шоколадного цвета, отнюдь не делавшего ее аппетитной.

– В этой жизни за все приходится платить, – заговорил он после некоторого раздумья. – Только одни платят до, другие – в процессе, а третьи – после… Мексиканка заплатила до… Ей больше нечего было терять, а все, что она могла выиграть, ожидало ее впереди. Она и выиграла.

– Говорят, вы бросили ее в тюрьме. Без единого сентимо.

Его лицо выразило искреннюю обиду. Хотя, когда речь идет о человеке с его прошлым – о котором я уж постарался разузнать, – это не значит ровным счетом ничего.