– Может, она знает тебя лучше, чем ты думаешь, – ответил он. – Может, подумала, что тебе нужен кто-то… в разных качествах. И что со мной ты не рискуешь.

– Не рискую? Чем?

– Влюбиться. Осложнить себе жизнь… – Он улыбался, и от этого показалось, что он шутит. – Возможно, она увидела во мне замену, а не соперника. И, пожалуй, в некотором смысле она была права. Ведь ты никогда не позволяла мне переступать черту.

– Мне перестает нравиться этот разговор.

Как будто услышав ее слова, в дверях появился Поте Гальвес. В руке он держал мобильный телефон и выглядел мрачнее обычного.

– Что случилось, Крапчатый?

Киллер нерешительно топтался у порога, не переступая его. Почтительный, как всегда.

– Простите, что помешал, – выговорил он наконец. – Но, сдается мне, это что-то важное. Похоже, у сеньоры Патрисии проблемы.

* * *

Это больше, чем проблема, поняла Тереса, оказавшись в отделении скорой помощи городской больницы в Марбелье. Обстановка была типичной для субботнего вечера: «неотложки» во дворе, носилки, голоса, люди в коридорах, суетящиеся врачи и медсестры. Пати сидела в кабинете одного из врачей: наброшенный на плечи жакет, перепачканные землей брюки, недокуренная сигарета в пепельнице, вторая зажата в пальцах, на лбу свежий синяк, на руках и блузке пятна крови. Чужой крови. А еще двое полицейских в коридоре, мертвая девушка на носилках и машина – новенький «ягуар» Пати с откидным верхом, разбившийся о дерево на повороте шоссе к Ронде: на полу пустые бутылки, по сиденьям рассыпано добрых граммов десять кокаина.

– Вечеринка… – объяснила Пати. – Мы ехали с этой проклятой вечеринки.

Язык у нее заплетался, на лице – недоумение и растерянность, как будто она не вполне понимала, что происходит. Тереса знала погибшую – смуглую, похожую на цыганку девушку, в последнее время не отходившую от Пати: ей только что исполнилось восемнадцать, но она была порочна, многоопытна и бесстыжа, как женщина за пятьдесят. Девушка погибла на месте – врезалась лицом в ветровое стекло, когда Пати, задрав ей юбку до самых бедер, ласкала ее на скорости сто восемьдесят километров в час.

– Проблемой больше, проблемой меньше, – холодно пробормотал Тео, с облегчением переглянувшись с Тересой, когда они стояли над телом, накрытым простыней, набрякшей от крови с одной стороны головы (половина мозга, сказал им кто-то, осталась на капоте, среди осколков разбитого стекла). – А теперь взгляни на это с другой стороны. С хорошей. В конце концов, мы избавились от этой маленькой хищницы. От ее выходок, от ее шантажа. Разве нет?.. Это была опасная компания – при сложившихся обстоятельствах. Что же касается Пати, и, кстати, к разговору о том, что ее следует вывести из дела, я думаю: что случилось бы, если бы…