Для Фалько все становилось очевидно.

– Его, наверно, сейчас вообще уже нет в живых, – рискнул предположить он.

– Скорей всего… О нем сейчас известно ровно столько, сколько нужно. Он сыграл, вернее, отыграл свою роль, и в скором времени его имя появится на первых полосах газет и сообщений информагентств… – По лицу скользнула саркастическая усмешка. – Разве не так? Дальнейшее – каким бы оно ни было – уже никого не интересует.

Он докуривал сигарету до самого хвостика, рискуя обжечься. Затянулся в последний раз и бросил крошечный окурок в бокал к предыдущему.

– И все же – как вы себя чувствуете?

В голосе его не было насмешки. Фалько ответил:

– Получше, получше. Но не перестаю спрашивать себя – почему я жив?

– Да… – Вопрос словно бы дал незнакомцу пищу для размышлений. – Вероятно, вы постоянно об этом думаете. На вашем месте я бы тоже недоумевал.

И с этими словами встал со стула. Фалько не ошибся – он и впрямь оказался невысок, но очень широк в плечах. Пиджак в полоску был узок для них. Оружия при незнакомце вроде бы не было.

– Выглядите все еще неважно. Вам полезно будет подышать свежим воздухом. – Незнакомец накинул кожаное пальто и показал наверх: – Давайте пройдемся, сеньор…

И как бы в нерешительности оборвал фразу. Фалько тоже поднялся – осторожно, потому что ноги не держали. И оказался на голову выше незнакомца, но того это вовсе не смутило.

– Как к вам обращаться? Сеньор Гасан? Сеньор Фалько?

– Да как хотите.

– Тогда Фалько. В конце концов, под этим именем вы значитесь в бумагах, которые я изучил. А меня, если угодно, можете звать…

– Пабло, – прервал его Фалько. – Полагаю, что могу называть вас Пабло.

Сена, похожая на черный широкий пролом, беззвучно струилась внизу, у подножия набережной, вымощенной брусчаткой, влажной от ночной росы. Двое неторопливо шли в темноте, которая под плотной кроной листвы казалась еще гуще. Один-единственный фонарь горел впереди, освещая арку моста.

– Трудные моменты, – подвел итог Коваленко.

Фалько все еще размышлял о том, что сулит ему нежданная встреча с шефом советской разведки в Испании. И о том, каким непостижимым образом он идет сейчас своими ногами, а не плывет бездыханным вниз по течению.

– Трудные, – настойчиво повторил русский. – Сложные.