— Браво! Ура! — кричали они, угощая его виски, но матрос Корни из Иллинойса отнял у него бутылку, говоря:

— Нет, пусть заслужит ее сперва. Покажи нам силу своей башки, Боливар. Я только что рассказывал товарищам, что ты можешь пробить круг сыра головой. Они не верят, а я побился об заклад на двадцать долларов, что ты можешь это сделать. Хочешь помочь мне выиграть заклад, милый мой беленький цветочек? Мы разделим доллары пополам.

— Не желаю. Что мне твои двадцать долларов! Я заработал сегодня их целую кучу! Двадцать долларов! Нашел чем удивить!

Он отвернулся, но Корни вытащил из кармана великолепный кинжал:

— А такую вещицу хочешь получить, белая сахарная головка, прелестная белая роза?

Присутствующие окружили Корни и негра. Одни подзадоривали Боливара, другие уверяли, что предложенная сделка решительно невозможна.

Негр, не обращая внимания ни на чьи слова, с жадностью смотрел только на кинжал. Лезвие было из дамасской стали, рукоятка украшена золотом и серебром. Сам султан не отказался бы от такого оружия.

Если бы Боливар соображал получше, он догадался бы, что Корни подзадоривает его, обещая подобную драгоценность за пустое пари. Но выпитое им виски произвело свое действие, к тому же ему необходимо было приобрести оружие, вместо ножа, брошенного в воду вместе с фуражкой метиса. Он сдернул с головы старую соломенную шляпу и крикнул:

— Идет! Подавайте круг сыра!

Но прежде чем принесли сыр, он начал плясать с кинжалом в руке, распевая во все горло негритянскую песню. Питер тщетно просил его угомониться, уверяя, что его слышно на обеих берегах Миссисипи, но негр не унимался, а товарищи вторили ему, и гвалт становился оглушительным. Он стих, лишь когда внесли один из тех сыров, которые изготавливаются в Огайо и Пенсильвании. Такой круг сыра, диаметром в два фута, при толщине в четыре или пять дюймов, бывает всегда покрыт темно-желтой упругой и твердой корочкой, но, как известно, черепа негров отличаются упругостью и твердостью одновременно, позволяющей им переносить удары, от которых голова белого человека разлетелась бы вдребезги, как яичная скорлупа. Когда двое негров дерутся, головы служат им таким же оружием, как и кулаки. Боливар уже не раз пробивал круг сыра лбом, но Корни намеревался сыграть с ним злую шутку.

По его распоряжению круг сыра прислонили к бочке с сахаром, и негр, откинув сначала голову назад, разбежался, ударил лбом об сыр и разделил его пополам.

Со всех сторон раздались шумные рукоплескания, а Боливар, швырнув разбитый сыр на пол, крикнул с торжеством: