— Могу обещать на пари, что попаду с шестидесяти шагов в двадцатипенсовую монетку.

— Вот как! Зачем же вы хотите расстаться с таким великолепным оружием?

— По правде говоря, и жаль мне его, но я решил так. Видите ли, это ружье досталось мне от приятеля, которого уже нет, оно будит во мне грустные воспоминания. Воспользуйтесь случаем, если хотите… большой прибавки я от вас не потребую.

— Нет, — сказал Эджворт, — я свое оружие ни за что не отдам. Вам тяжело то, что напоминает умершего, а я, напротив, именно этим и дорожу. Мое ружье принадлежал прежде моему сыну, который… Но это постороннее дело, я вам скажу только, что не расстанусь с ним ни за что.

— Так не хотите? Позвольте мне хоть рассмотреть его. Выгравировано на дуле имя мастера?

— А я право, и не заметил. Да не все ли равно, кто сделал оружие, лишь бы оно великолепно било!

— Видите ли, я знаю многих мастеров в Кентукки, и мне любопытно, не знакомое ли имя.

Он взял ружье, стал рассматривать ствол и открыл полку.

— Осторожнее! — сказал Эджворт. — Вы рассыплете порох.

— Да он у вас отсырел, я прибавлю нового.

Говоря так, он держал оружие в левой руке, сжимая в правой один из гвоздиков, данных ему Биллом.

— Какой у вас порох? — спросил Эджворт, следя за его движениями.

— Самый высший сорт! Посмотрите.

Он подал старику щепотку пороха, и тот стал растирать его на ладони. Пользуясь этим мгновением, Блэкфут запустил гвоздь и закрыл полку. Эджворт, ничего не подозревая, похвалил порох и поставил ружье на место. Миссис Эверест молча наблюдала за всей этой сценой.

— Но как вы побледнели! — заметил старик, взглядывая на нее. — Вам нездоровится, миссис Эверест?

— Это ничего, пройдет… — сказала она. — Я так испугалась перед нашим отъездом, а теперь эта сырость.

— Вам необходим отдых, — перебил Эджворт, — и мы тотчас устроим вам уголок. И не возражайте.

Он спустился на нижнюю палубу, принес оттуда большое одеяло и натянул его с помощью Блэкфута так, что образовался род шалаша, в котором молодая женщина могла расположиться на ночь без помех. Следует заметить, что внимание к женскому полу развито, как бы инстинктивно, между самыми грубыми жителями Америки. Женщина может странствовать совершенно безопасно по всем Соединенным Штатам, и всегда, в случае нужды, найдет себе покровителя в первом встречном.

Но миссис Эверест не воспользовалась тотчас же предложенным ей убежищем и осталась на палубе. Эджворт тоже не ложился, обращаясь по временам к Биллу с вопросом, что не лучше ли стать на якорь? Но тот находил это излишним и даже в данную минуту невозможным. Бросать якорь посередине реки нелепо, говорил он, потому что тут шли другие суда, а подойти ближе к берегу, значило сесть на мель.