Однако выломать двери тюрьмы своим кулаком он не мог и должен был ограничиться одними ругательствами, идя со Смартом назад. Вдруг оба они услышали окрик:

— Эй, приятели!

Смарту показалось сначала, что это голос Уильяма, но, подняв голову, он увидел в тюремном окне того самого Тома Барнвеля, который должен был давно уже плыть по реке Миссисипи!

— Это как же, друг? — крикнул он ему. — Или судья только тем и занимается, что сажает за решетку честных людей?

— На меня возвели ложное обвинение, — сказал Том, — но обвинитель мой исчез после того. По-видимому, меня здесь забыли. И такие дела творятся в свободной стране!

— Джентльмены, — заговорил какой-то человек, подходя, — не дозволено разговаривать с арестантами.

— Вам то что за дело до этого? — возразил ему Смарт. — Вы не полицейский.

— Все равно, мне поручено наблюдать.

— А я не желаю слушаться всякого встречного, — ответил ему Смарт флегматично, между тем как Милз уже засучил рукава своей блузы, готовясь подкрепить слова делом.

Несколько человек начали уже собираться вокруг споривших. Тюрьма находилась почти напротив дома миссис Бредфорд, и кто-то воскликнул:

— Тише, джентльмены! Тише! Не стыдно вам поднимать шум тут, рядом с покойной? Уважайте мертвых!

— Ну, — перебил Милз, — эта дрянь обирала меня столько раз, что я ее уважать не могу, а скажу откровенно, что поделом ей досталось!

Толпа зашумела и приблизилась с явно враждебными намерениями против Милза, но Смарт, выставив вперед свой громадный кулак, крикнул:

— Ах вы негодяи! Не могу назвать джентльменами сволочь, готовую броситься вдесятером на одного, говорите, истые вы американцы или ублюдки, которые гнездятся в Новой Англии?[28]

— Ура Смарту! — загалдела толпа, склонная быстро менять свое настроение и довольная тем, что всегда невозмутимый Ионафан пришел в раздражение. — Подавайте сюда скамью или стол! Янки влезет на него и будет говорить спич! Ура Смарту! Ура!

— Вас стоит повесить за ноги! — проревел Смарт еще громче, чтобы покрыть своим голосом эти крики. — Ах вы подлецы, разбойники! Ваши отцы проливали свою кровь за свободу, а вы что? Вы бесчестите родину…

— Браво, Смарт! Еще! — кричала толпа, смеясь, но нисколько не изменяя своего намерения вступить в драку. Одно только появление констебля восстановило порядок. В сущности, все так уважали в Смарте прямодушие и кулаки, что ему дали спокойно уйти, и он удалился, заложив руки в карманы, насвистывая свою любимую песенку, и только бросил презрительный взгляд на окружающих. Милз последовал за ним тоже, после того как констебль уверил его, что обоих арестантов согласятся выпустить на поруки.