«А, может быть, там скрыты громадные богатства? Неужели они уйдут, не посмотрев? А через несколько месяцев землетрясение скроет их навеки».

Словом, в сумерки они снова лезли туда, откуда с такой радостью выбрались.

Но они лазили недаром.

В том месте, где копал Аполлошка, после нескольких ударов их ножи наткнулись на железный ящик. Это был ларец древней работы. После многих усилий ларец был выкопан и вытащен.

Он оказался так тяжел, что они с трудом доволокли его до выхода. С нетерпением спустили на камни.

Ларец весь был покрыт искусными украшениями и заперт на замок.

Кинжалом и камнями они сбили петли. Ларец распахнулся.

Они онемели.

Там лежали… древние каменные дощечки, покрытые монгольскими надписями с фигурами, вроде тех, что они видели на скалах. Разочарование их было велико. Только когда они выложили их все, на дне оказалось несколько золотых слитков.

Старик жадно взвесил золото на руке.

— Около пятнадцати килограммов, — сказал он с загоревшимися глазами.

Аполлошка взвизгнул от восторга.

— Тысяч двадцать, — пробормотал старик, — а может, и больше. Искали платину, а нашли… Выходит, Федот, да не тот. А, промежду прочим, и это хлеб. Молодец, парень! — хлопнул он Аполлошку по плечу. — Теперь только бы добраться до Иркутска.

VIII. В горах

VIII. В горах

Для каждого из них десять тысяч было целое состояние. Это совершенно опьянило их. Попрядухин смотрел на Аполлошку дикими глазами.

Мысленно он уже дал назначение своему богатству: он устроит на берегу Байкала питомник соболей. Аполлошка заявил, что даст деньги профессору для устройства биологической станции, а сам будет у него учиться.

Попрядухин неодобрительно хмыкал и привел изречение охотского исправника насчет науки.

— А промежду прочим, — сказал он, — делай, как знаешь.

Оставалось добраться до какого-нибудь селения. Теперь это, пожалуй, — самая трудная задача. Гораздо нужнее найденного богатства были им хлеб и оружие. Без них они могли погибнуть — усталые после лишений и голода.