Все слушали внимательно. Господин Козаров официально делился известной всем высокопоставленным лицам тайной о попытках венгерских министров и особенно Каллаи застраховать себя от возможного поражения в войне за счет того, что они заплатят дань: будут продолжать войну против большевиков и заключат мир с западными силами.

Козаров упомянул и о заслугах Гешева. Это показалось неожиданным поворотом к частным вопросам, мало кого интересовавшим, разве что только Павла Павлова, отчасти Костова и в значительной степени доктора Делиуса.

Козаров предложил тост в честь Гешева, и все зааплодировали. И вдруг внезапное, как взрыв, решение министра внутренних дел сообщить самое важное в этот вечер. Даже Данаил Крапчев был застигнут врасплох. Газетчик приготовил блокнот и карандаш, но министр заметил это и, наклонившись к нему, прошептал:

— Публиковать это небезопасно.

Министр развернул лист бумаги. Положил перед собой коробочку, обтянутую лиловым бархатом, и поправил на переносице очки:

— Попрошу вас выслушать высочайшую волю.

По какому поводу? Взгляды выдавали напряжение. Царь — единственный магнит для высшего общества: англофилы рассчитывали на его англофильство. Связавшие себя навсегда с Германией рассчитывали на его германское происхождение. Русофилы из «умеренного антибольшевистского крыла» строили свои планы на том, что благодаря его англофильству большевики признают царя жертвой Гитлера.

— За исключительные заслуги перед нашим троном и нашим народом мы, Борис III, царь всех болгар, решили наградить нашего верного и преданного слугу Николу Гешева медалью «За заслуги» первой степени, а также и знаком с гербом наших предков, украшенным личным гербом тырновских князей.

Один из представителей картеля, генерал-лейтенант запаса, выкрикнул:

— Разве Гешев генерал?

Раздались аплодисменты. Министр тактично умолчал о чине своего полицейского служащего и наградил его личным значком династии с гербом Сакс-Кобург-Готтских принцев, на котором в нижнем углу примостился малюсенький лев. Этим знаком до сих пор награждали только генералов — любимцев дворца.

Гешев был ошеломлен. То и дело произносились речи и предлагались тосты. В них подчеркивались его заслуги. Говорились невероятно приятные вещи, с ним чокались, даже Делиус произнес речь. В сущности, немец был единственным человеком, кто искренне присоединился к решению царя, хотя и ненавидел полицейского. Этот Гешев, так или иначе, довольно много сделал для рейха в Болгарии, и ему можно простить нахальство и грубость.

Гешев был счастлив. Царь наградил его самым высоким орденом, каким только мог, и знаком. Этим самым он хотел сказать две вещи: выразить свое доверие и желание расконспирировать свое предпочтение, оказываемое ему, а это имело целью заставить завистников начать действовать против новоявленного любимца. Да, теперь он должен будет бояться даже собственной тени.