— И я так думаю.

— Я принимаю приглашение на банкет, даже если вы не пригласили ни одного из господ адъютантов и советников его величества. Но при условии, что мы с вами договоримся о…

Козаров поднял указательный палец и спросил:

— О чем?

— О сохранении в тайне того, о чем мы с вами будем говорить. Гарантии я вам представлю тотчас же. — Фон Брукман встал и пошел к письменному столу. Достал оттуда несгораемый ящичек-коробку, внимательно просмотрел, что в ней находится, потом протянул гостю книжечку. Когда Козаров взял ее, он объяснил: — Этот вклад в Банк де Лозан может гарантировать вам и вашим внукам спокойную жизнь. Сберегательная книжка не подписана. Вы получите ее только после того, как я получу ваши уверения, что вы представите нужные мне данные и что они будут абсолютно точны.

Козаров только моргал глазами.

— Почему же в Лозаннский банк, а не в Венский?

— А потому что мы проиграли войну из-за этого сумасшедшего ефрейтора! — пропищал фон Брукман и тяжело опустился в кресло.

Козаров с трудом перевел дух.

— А вместе с нами пропадете и вы, господин Козаров! Так что или сотрудничество, или… А все так называемые наши люди в вашем царстве — мертвые души. Вы и Гешев…

— Согласен безо всяких оговорок, господин Брукман. Итак, я должен представить доказательства…

— Во-первых, вы будете осведомлять меня о том, что замышляют во дворце… и имеют ли место настроения против нас.

Неужели у фон Брукмана нет своих агентов во дворце? Разве кто-нибудь терпел бы британского агента Любомира Лулчева, если бы Лулчев не был и агентом гестапо? Тогда что же все это означает? Это уловка или всего-навсего беспомощность?

— Во-вторых: я хочу знать, готовятся ли военные поддержать царя, если он попытается… Ведь лично Борис никогда не предпринял бы никаких шагов против нас, если бы его не окружали такие разные люди.

— Разумеется. — Козаров уже знал и вторую тайну немецкого военного атташе: удар, нанесенный Заимовым в прошлом году и Никифоровым в этом, исчерпал доверие немцев к болгарским генералам. — Я даже сделал бы вам список опасных генералов, которых необходимо сместить.

Фон Брукман протянул руку:

— Я приду, господин Козаров. Приду и приведу с собой господина Бекерле. Это я гарантирую. И мне будет приятно, если найдутся корреспонденты нейтральных стран и газет, которые разнесут по всей Европе весть о том, что мы еще крепче, чем раньше, связаны друг с другом. Да, господин директор. — Помолчав немного, чтобы обдумать, надо ли признаваться в чем-то еще более страшном для болгарина, резким голосом проговорил: — Спасение болгарской короны не гарантирует вам наше покровительство завтра, когда вам придется жить в эмиграции. Потому что, если вы останетесь здесь, корона, которой вы не верны ныне, не сможет, просто не сможет, спасти ваши головы. Царь будет занят спасением собственной головы. А без головы кому нужна корона?