Все, ради чего я трудился, теперь осталось в чемодане в вагоне, полном большевиков, которые, несомненно, украдут все мои бумаги. Мать и Эсме, возможно, придут на станцию, чтобы узнать о моей судьбе. Я ничего не мог поделать – только надеяться, что мы проедем через какой-нибудь город. Можно будет попытаться сбежать и послать телеграмму в Одессу. Я пересел, устроившись поудобнее напротив пулемета на треноге. В итоге пришлось упереться локтем в кусок свинины. Становилось все холоднее. Я опустил тент, но оставил угол открытым, чтобы увидеть, поедем ли мы мимо крупного поселения.

Я оказался в положении плененного волшебника. Пока я смогу показывать этим варварам простые фокусы – останусь в живых. Меня напугало утверждение бандита, что я еврей; казаки убивали жидов без зазрений совести. Обвините славянина в иудействе – и заберете дыхание из его тела, слюну из его рта, душу из его глаз. Я не боюсь смерти. У меня есть Бог, и у меня есть честь. Гордость моя исчезла. Люди смеются надо мной на рынке. Они все оскорбляют меня, даже евреи. Они разграбили мою лавку и касались своими грязными руками моей одежды; они глумились надо мной и задавали глупые вопросы. Госпожа Корнелиус кричала на них и прогоняла. Юные девушки так восхитительны! Они покупают белые ночные сорочки, тонкие блузки, шелковые панталоны, и они так красивы. Они должны петь «Данте» Листа под звуки арф. Оплакивайте изгнанников; оплакивайте Данте в его изгнании и его величии. Оплакивайте Шопена, который так и не сумел достичь гармонии со своим славянским духом и тоже стал изгнанником. Я хотел бы умереть в Киеве, глядя на сирень и каштаны. Большевики, вероятно, срубили все деревья, чтобы построить новые улицы и застроить многоквартирными домами, такими же, как и здесь. Вот ваш социализм! Рационалисты уничтожают наш мир. Там, где мы видим красоту и безграничные чудеса науки, они видят лишь аккуратную геометрию этих домов. Верните мне старую русскую изрытую колеями дорогу в бескрайней степи. Верните мне все, что было, и я позабуду Божий дар, дар науки и предвидения. Людям не нужен Прометей. А Прометей изнемогает под бременем знания.

Дорога не улучшалась. Грузовик не останавливался. Машину часто заносило. Водитель компенсировал опыт внушительными порциями водки. Ему и впрямь нужна была храбрость, учитывая скорость, с которой он вел машину, и состояние дороги. Лошади и телеги остались позади. У меня появились бы неплохие шансы на спасение, если бы я тогда выпрыгнул из машины. Но я мог замерзнуть до смерти. У меня не осталось теплой одежды. У меня не было ни карты, ни представления о местности. Я даже не знал, по какой области мы ехали. Несмотря на шум от грузовика, неудобство и возню двух маленьких девочек, к вечеру я стал чувствовать себя спокойнее. Грузовик начал замедлять ход. Я выглянул из-под навеса. К своему восторгу я увидел, что мы проезжаем через большой поселок. Я ослабил крепление навеса и собирался выскочить, но тут грузовик остановился. Я свалился рядом со свининой и пулеметом. Маленькие девочки завизжали и захихикали. Я спросил, известно ли им, где мы находимся. Они не понимали по-русски. Мой плохой украинский был им тоже непонятен. Они вообще не получили никакого образования. Если бы их отправили в школу, они знали бы русский, ведь он был официальным языком. На темной улице зазвучали голоса. Я отодвинул навес и выскочил из машины. И тотчас натолкнулся на двух мужчин в синих куртках с золотыми нашивками. На мгновение я подумал, что это чиновники, и решил, что спасен, но затем заметил, что они тоже носили патронташи. У одного на голове красовалась матросская фуражка, у другого – меховая шапка-ушанка. Их густые бороды придавали им какой-то восточный облик. Они явно были бандитами.