Еще не рассвело, когда я отправился в Карантинную бухту, на «Рио-Круз». Мы мчались на тройке сквозь густой снег, через всю Одессу, еще тревожную, еще живую. Некоторые назвали бы ее мерзкой и убогой, но даже в смертный час Одесса хранила тепло и очарование, которых не хватало более известным городам. Ее основала Екатерина. Дух царицы, жестокой и разумной, женственной и агрессивной, остался в этом городе. Екатерина стремилась к разуму и сторонилась романтики, но в ее жизни эти силы обрели гармонию, которую можно назвать русской, хотя сама правительница русской не была. Я видел Дитрих в «Кровавой императрице» фон Штернберга[162]. Мне понравился этот фильм. Но режиссера он погубил. Единственный голливудский фильм того времени, оказавшийся убыточным. Мы добрались до бухты; к моему превеликому облегчению, на судне царило оживление. На борт поднимались люди. Почти все они были русскими богачами.

Не думаю, что за мной следили. Напротив, мне кажется, что мой командир дал мне шанс сбежать. Мне сделали одолжение. И я не стал отказываться.

Мои документы проверили несколько раз – сначала русские, затем мрачные англичане. Я поднялся по трапу. Он дрожал у меня под ногами. Я впервые оказался на палубе большого судна. Корабль отправлялся в путь под английским флагом, но был, вероятно, военным трофеем, захваченным в каком-то южноамериканском государстве, которое от избытка чувств вступило в союз с Германией. Я увидел немало надписей на испанском. Я поднялся еще выше. Никто не спешил помочь мне нести багаж. Я добрался до каюты на верхней палубе и отворил дверь. Госпожи Корнелиус не было. В каюте стояла темнота. Я включил свет, загорелась тусклая лампочка. Каюту переоборудовали для двух пассажиров. Здесь стояли две койки. Были принадлежности для мытья. Я поставил свои сумки и вытащил кокаин. Мне надо было собраться с мыслями. Кокаин, как обычно, успокоил меня. Я подумал о Константинополе. Там будет тепло. А я очень замерз. В каюте не было отопления. Я растянулся на верхней койке, предположив, что госпожа Корнелиус займет нижнюю. Ее багаж, состоявший из нескольких чемоданов и сумок, сложили в угол, около иллюминатора. Я до сих пор ожидал неприятностей. Вполне возможно, что меня снимут с корабля раньше, чем «Рио-Круз» поднимет якорь. Корабль слабо покачивался. Из-за этого я решил, что мы отправляемся и госпожа Корнелиус опоздала, но потом понял, что мы не сможем выйти в открытое море, пока не запустят двигатели.

Я поднялся с койки и выглянул в иллюминатор. Море было черным, на поверхности как будто образовывался лед. Люди сновали туда-сюда. Мне показалось, что я услышал выстрелы, но, судя по всему, стреляли где-то очень далеко, в доках. Я отделался слишком легко и все же с готовностью принял выпавшую на мою долю удачу. Я почти не сомневался, что госпожа Корнелиус снова спасет меня. Завернувшись в теплую шубу, я заснул.