– Вы сможете изучить их, как только пожелаете, – сказал я.

Она и ее муж как раз пытались создать частный аэродром, но наши планы идеально дополняли друг друга.

– Чем нас больше, тем веселее, – произнесла она.

Миссис Фэрфакс ушла рано. Пожимая мне руку, она тепло улыбнулась:

– Надеюсь, что мы сможем помочь друг другу, полковник Питерсон.

Когда миссис Фэрфакс удалилась, Дик Гилпин с восторгом заговорил о ней. В этой части страны ее знали все. Она начала работать машинисткой, но выучилась летать всего через несколько дней офисной работы.

– Она оказалась прирожденной летчицей. Ее муж – военный ас. Вы, возможно, даже встречались с ним.

Я сказал, что не могу вспомнить никого по фамилии Фэрфакс.

– Прекрасный человек, – сказал Чарли Роффи, предлагая мне большую сигару. – И здравого смысла у него побольше, чем у других летчиков.

Дик Гилпин сказал, что, если я не возражаю, они договорятся об интервью для «Коммерческого вестника». Газета была лучшей в Мемфисе. Журналисты, возможно, захотят поместить мою фотографию в мундире. Я с готовностью согласился. Чарли Роффи сказал, что это очень поможет их делу. Он спросил, можно ли зайти ко мне около девяти следующим утром. Я предоставил себя в его распоряжение.

– Я здесь ваш гость, – сказал я, – и хочу делать то, что лучше всего послужит нашим общим интересам.

Мои друзья высадили меня возле «Адлер апартментс», а потом уехали. Впервые за много месяцев я отправился прямиком в постель и немедленно погрузился в сон. Мне снился Мемфис, возносящийся над рекой на серебряных облаках, а я был капитаном, который прокладывал курс над прериями Канзаса и Дакоты. Старый Шаттерхэнд[200], охотник на буйволов, облаченный в оленьи шкуры, стоял рядом со мной, держа в руках свое длинное ружье. Прерии будут снова принадлежать странствующим городам Америки, и смерти не станет. В Мемфисе я не мог увидеть Бродманна, не мог принять его за Берникова. Берников мертв, его искалеченное тело лежало на мощеном причале в Батуме. Как Бродманн может догнать меня? Он был евреем и коммунистом. Ему никогда не позволили бы проникнуть сюда. Бород снижается и разворачивается, когда я направляю его к солнцу. Свет слепит меня. Что такого обнаружил я в городе собак, чего так хотел Бродманн? Снова виден горизонт. Saat kactir? Jego widzialem, ale ciebie nie widzialem[201]. Мечта всегда уводит на Запад, она всегда совсем рядом. Конечно, все кончится у моря. Я отважный человек. Я могу вести корабль. Я понимаю наше положение. Но что же это за поиски? Я должен сосредоточиться. Мы падаем. Я чувствую слабость. Ich will nicht Soldat werden![202] Как Бродманн мог мне навредить? Они думают, что кусок металла сделает меня их рабом? Я не стану мусульманином. Я враг султанов. Der Gipfel des Berges funkelt im Abendsonnenschein[203]. Gibt es etwas Neues?[204] Я не поеду в Берлин.