– Этого больного раком пищевода (или опухолью какой другой локализации) не следует оперировать!

На что мне высокосветная мадам Надежда Блохина упрёк бросила:

– Вы хотите лишить больного одного шанса из десяти на успех!?

– Нет, я хочу предложить не зарезывать десять больных во имя спасения одного.

Ну, вот такие примерно вопросы и ответы можно найти на M&M конференции…

1. Открытость обоюдовыгодна

Среди всех российских медицинских бонз более всего мне отвратителен академик Чиссов.

Не только по той причине, что он пробил себе путь в академики частью тела, которую настоящие мужики используют по прямому назначению.

Не только потому, что он с первых дней заполучения кресла директора МНИОИ им. Герцена взял себе право ставить своё имя на первом месте в списке авторов чуть ли не под всеми публикациями института.

Более всего мне отвратительно его утверждение: «Наш народ ещё не созрел для получения правдивой информации о действительной природе выявляемого ракового заболевания», – цитата, понятно, приблизительная по расположению слов, но абсолютно точная по смыслу.

ЭТО БЫЛ ОТКРЫТЫЙ ПРИЗЫВ К ЧЕРНУХЕ в отношениях «пациент-врач»!

Ну, понятно, что такой человек никогда не признается в своей хирургической ошибке – он будет использовать весь свой академический вес для отведения критики в свой адрес. Это уже чернуха в отношениях «академик-и-все-остальные».

Способов выдачи чёрного за белое в медицине превеликое множество.

Вот, например, ныне один процветающий академик медицинская-и-большая академий на заре свой бурной хирургической деятельности пытался вешать мне на уши такую лапшу: «У меня на 20–30–40 случаев резекции рака пищевода не было ни одного случая смерти от хирургических осложнений».

«Минхерц, а больной А. от чего умер?»

«От тромбоэмболии легочной артерии – посмотри протокол вскрытия».

Что мне с ним спорить, если я знаю, что перед смертью от тромбоэмболии лёгочной артерии больной А. загибался от эмпиемы плевры?

«Минхерц, а больной Б., которого ты взял на повторную операцию по поводу выявленной несостоятельности пищеводно-желудочного анастомоза?»

«Да ты что – он умер от инфаркта миокарда! А на вскрытии – анастомоз был цел, как куколка».