– Мы за всю жизнь столько мяса не съели, – думал Рик.

Роджер почти ничего не съел, но выпил больше всех воды, а Лара доела порцию брата.

Всё время, пока ребята сидели за столом, Элизабет пялилась на пятно от крови на полу, но никто этого не заметил.

– Это тоже от говядины? – думала она.

На полу, в противоположных углах, они расстелили тряпки, в которых лежала посуда, и отдали каждой из сторон по подушке. В одном углу на подушке лежал Эрик, а на его руке, отбросив вверх рыжие кудряшки, уже дремала уставшая за день Лиза. В другом – порознь лежали брат и сестра: Лара занимала большую часть спального места и замерзшая потихоньку пододвигалась к храпевшему брату.

Ночью Элизабет вышла на улицу. Одеяло сползло с неба, и она могла разглядывать созвездия. По правде говоря, она ни одного названия созвездия не знала, но ей очень нравилось объединять звезды в причудливые фигуры и узоры. Висевший над головой белый месяц освещал лицо девочки, и веснушки словно пропадали. Вдруг по щеке проползла слеза, оставляя за собой мокрый солёный след. За ней поползла еще одна, и еще, и еще… Элизабет плакала, но сама не знала, от чего. То ли от того, что не знала созвездий; то ли от того, что Лара была с ней так груба; то ли от того, что скучала по библиотеке и городским тайнам; то ли от того, что не поцеловала Рика…

Но читатель должен знать, что была и ещё одна причина, отвлекающая Лизу от снов. Она сама была этой причиной.

– Как я могу знать себя, – думала она, – если я не имею ни малейшего понятия о том, кем были мои родители? Или, может, они до сих пор живы…

Когда такие размышления окутывали голову девочки – не важно, была ли подушка под её головой, или звездное небо отражалось в слезящихся голубых глазах – она представляла, кем бы могли быть её родители.

– А вдруг, они очень богаты! – думала она тогда, рассматривая в воображении картинки, где рыжеволосые мужчина и женщина сидят в огромном доме напротив камина, – И скоро они приедут и заберут меня в свой огромный дом в другой стране! Я буду носить пышные платья и роскошные прически, а по вечерам давать балы… Или, может, они путешественники! – тогда она видела отца за штурвалом корабля, а маму, заглядывающую за горизонт у кормы, – Мы бы обошли весь свет! Я бы побывала по всей планете.

Но реальность всегда брала своё.

– Мир так сложен, они могут быть уже и не живы вовсе. Или быть бедняками, что прячутся в подвалах городских домов, – плакала девочка.

Но как бы суров ей ни казался мир, какой бы она ни представила судьбу своих предков, каждое утро она старалась улыбнуться другу, чтобы казаться намного сильнее, чем она есть. И каждый раз у неё получалось.