Но другого выхода не было, и Лара медленно погрузила ноги в ледяную воду. Через несколько шагов по мелким камням, порезы начали кровоточить, окрашивая воду в пугающие оттенки розового и красного. Девочка сжала зубы и сделала ещё несколько шагов, но её окликнули.

– Лара! Вернись! Тебя снесёт течением! – крикнул Роджер, – Ты погибнешь!

Он в несколько шагов преодолел расстояние, на которое его сестра потратила не меньше десяти минут, и осторожно взял её за руку. Лара обернулась. На её лице показались капли – то ли моросящего дождя, то ли слёз:

– Но если я вернусь, то ты сам меня убьёшь! – медленно произнеся эти слова, девочка успокоилась, – У меня нет выхода? – спросила она себя. Роджер ответил за неё:

– Ты совершенно права, сестрёнка. А теперь пошли – завтрак остынет.

Он потянул её за руку, девочка повиновалась, и они направились в дом.

Постель, на которой спала Лара, уже была сложена; осколки с пола исчезли, и осталось лишь размазанное пятно от воды на полу. Напротив дивана на табуретке стоял завтрак: в одну тарелку, на края которой опирались две вилки, были свалены несколько обуглившихся клубней картофеля, рядом стояли два стакана: один был с водой, другой был наполнен тёмной жидкостью. Лара подошла к дивану, рядом с ней стоял Роджер:

– Ну чего ты? Присаживайся, – он жестом пригласил её сесть на диван, а сам сел рядом на пол. Лара посмотрела на брата: ни тени того страшного выражения лица, какое было ночью, но что-то было пугающее в этой тщедушной доброте, – Я не лучший повар, как ты знаешь, но очень стараюсь! – он расплылся в добрейшей улыбке, когда кончики губ вот-вот должны коснуться ушей, и, взяв в руку вилку, разломал одну из картофелин пополам, – кажется, готова…

Лара тупо смотрела то на брата. Лицо его вытянулось за эти две недели, что они провели вне дома, щёки стали намного меньше, зато густо разрослись черные брови. Лара смотрела на парня, сидящего напротив, пытаясь осознать, как она могла попасться в эту ловушку. С самого её рождения Ро донимал её: сначала через родителей, выдумывая Ларе проступки; когда родители перестали строго наказывать дочь, Роджер решил прибегнуть к наказаниям сам. Он не раз бил сестру за те её грехи, которые рисовало его воображение. «Что мешало Ларисе рассказать всё родителям?» – спросите вы. Ответ очень прост: она любила его. Чувства её были такими сильными, какие может растить в себе только сестра. Поэтому Лара решила хранить в себе тайну Роджера. Чтобы родителей и прислугу не смущали синяки и порезы девочки, она стала чаще выбираться на природу, выезжать с отцом и его друзьями на охоту, дразнить собак, что бегали в их саду. Родители свыклись с активной жизнью дочери, хотя никак не могли понять такой резкой перемены. Лара стала грубее и мужественнее, а, подрастая, стала принимать побои как должное. Но лишь сейчас, когда в её голове чётко вырисовывалась картина, в центре которой стоял брат-маньяк, Ларе стало жутко (чтобы не сказать, что девочка сама позволила панике тяжёлой цепью, какой привязывают к будке охотничьих собак, сковать её тело).