Всё–таки, хорошо, что мы ошибались по поводу Грея. Но если бы они не успели вовремя…

— О чем задумалась? — вдруг спросил он, не отрываясь от записей. Страницы шелестели, а карандаш то и дело чиркал что–то на бумаге

— Да так… — повела я плечами. — Мы все это время были так уверены в своей правоте, и считали Эрла и всю его корпорацию отъявленными злодеями. А теперь оказалось, что он лишь пытался уберечь всех от ошибки. И антагонистами на самом деле были мы.

— Все мы немного прото — и антагонисты, — пожал плечами Дрейк, продолжая что–то записывать. — Подумай о тех, ради кого выращивали и убивали животных в прошлом. Я не верю, что все они были плохими людьми. Они просто привыкли так жить, и могли даже не задумываться, что своими привычками губят столько живых существ.

Я удивлённо воззрилась на парня, впрочем, не забывая об управлении.

— Я даже не думала об этом, — призналась я. — А ты как к этому пришёл?

— Много читаю, много общаюсь с людьми, — развёл руками Дрейк. — Вспомни книги старого мира: протагонисты там нередко ели чьё–то мясо, но мы ни на секунду не сомневались в том, что они классные ребята. Просто тогда это считалось нормой, — добавил он, и, нахмурившись, достал из кармана ластик.

— Да уж… И это было вполне цивилизованным обществом… — задумчиво протянула я, погладив рукой штурвал.

— Увы, это — не единственный пример странностей «цивилизованного» общества, — вздохнул он, широким жестом стирая что–то в блокноте.

— И это привело к нынешней ситуации, — подытожила я.

— Наш мир тоже не идеален. Например, мы с тобой можем купить ботинки — поступок самый обыкновенный, и, так сказать, нейтральный. Но может оказаться, что человек, продавший нам их, использует детский труд и своей покупкой мы вложились в его дело. Приведёт ли наш поступок ко злу? Определённо. Значит ли это, что мы сами плохие люди? Вряд ли.

— Но если мы будем знать, что все ботинки делают только эксплуатируя детей, и всё равно купим их, это нас не украсит. А в случае с мясом и развлечениями люди не могли думать, что ради этого никого не мучают, — возразила я.

— Хорошо, — принял вызов Дрейк. — Меняем взгляд: мы знаем, что ботинки шьют дети, но нам всю жизнь говорили, что это нормально. Что есть дети, которые рождаются в семьях башмачников и их растят только с той целью, чтобы они делали обувь. И ещё нам говорили, что условия у них очень даже хороши — шести–разовое питание, одежда, сон и прогулки в перерывах. Мы уверены, что это — нормально, и иначе быть не может. Они выращены для этого. А значит, всё в порядке.