— Ты, старик, говоришь так, как будто тебе это чувство ведомо, — рассмеялся я.

— А чего ты регочешь, — обиделся дед Сашка, — хозяйка здешняя бабочка ещё та, глазки бегают и комнатка у неё отдельная, а церберы на ночь уходят и на входе дежурят. Я же не говорил ей, сколько мне годов-то, а что я уже старик древний, что ли?

Вот старик так старик. И чем-то задел он своими словами. Действительно, давно у меня не было женщины. Я не мог допускать до себя никого, не мог страдать о ком-то, не мог, чтобы кто-то мог влиять на меня, а по публичным домам я не ходил, брезговал. А, может, попробовать так, как говорил дед Сашка?

Я переоделся в цивильный костюм (приходилось в командировку таскать небольшой гардероб), надел мягкую шляпу с широкими полями, положил в карман пистолет и вышел на улицу Минска.

Минск был в целом спокойный город. Нам было известно о подпольном горкоме КП(б)Белоруссии во главе с И. Ковалёвым и создании малых подпольных групп. Каких-либо репрессивных действий со стороны оккупационных властей не было и деятельности подпольных групп тоже не отмечалось. Просто в городе поменялась власть.

Она шла по краю тротуара, стройная, в демисезонном пальто, в чёрной маленькой шляпке с вуалью, с сумочкой в одной руке и мужским зонтиком в другой руке. Она поддевала наконечником зонтика золотые кленовые листья и пыталась поднять их. Она никого не видела и не существовала на этом свете.

— Помогите мне, — тихо сказал я ей.

— Как я могу помочь вам? — спросила удивлённо она.

— Спасите меня, — грустно сказал я, — я одинок, я один в большом городе, скоро начнётся комендантский час и меня арестуют. Спасите меня.

— Пойдёмте, — тихо сказала она, — но вы должны обещать, что не сделаете мне ничего плохого.

— Обещаю, — торжественно сказал я и приложил свою руку к груди.

По пути я зашёл в один из магазинов для немцев и купил вина, ветчины, хлеба, фруктов и флакончик французских духов в красной коробочке, перевязанной золотыми нитями.

— Вы немец, — спросила она.

— Нет, я русский, просто у меня есть немецкие деньги, — ответил я.

— А где вы взяли немецкие деньги, — спросила она.

— Я их украл, — сказал я.

— Вы вор, — удивилась она.

— Нет, я борец с оккупантами, — ответил я.

— Я поставлю чайник, — тихо сказала она.

— А я помогу сварить кофе, — предложил я.