– А все-таки, может поищем еще чего? – спросил Отто, оглядываясь вокруг и держа наготове пистолет. – Может, и в самом деле тут золото?

– Хорошо было бы, если б вблизи острова появился хоть какой-то транспорт, лучше британский, – буркнул в ответ я. – Это было бы получше любого золота… Да это сейчас самое большое мое желание – отправить его на дно!

Обратно я шел следом за Отто, который, несмотря на крепчавший мороз, откинул капюшон и тревожно осматривался вокруг. Я все еще ощущал во рту сладость яблока и сокрушался, что не догадался растянуть это удовольствие подольше.

Неожиданно Арвиц схватил меня за рукав и повалил на снег.

– Идет, – прошептал он. – Смотри – вон там! Видишь?!

Я аккуратно прополз вперед – и в самом деле увидел сквозь серую дымку неясные очертания мачт и надстроек идущего в четверти мили от острова одиночного судна. Вытащив бинокль, я внимательно осмотрел противника – это был танкер, и я даже сумел прочитать название на его борту – Sea kay. Он быстро, но осторожно шел на запад, вероятно, отбившись от основного конвоя – несомненно, другие суда были где-то совсем рядом, но из-за тумана их не было видно. Это была явная удача: пока он будет обходить остров, есть все шансы успеть догнать его, прежде чем он успеет соединиться с основным костяком.

– Хороша коровка, – сказал я. – Тонн с десяток будет, наверное, если не больше. Отбился, похоже. Ну ничего – он уже фактически наш. Бежим!

Проваливаясь в снег, скользя по наледи, ежесекундно рискуя переломать себе ноги, мы во всю прыть понеслись к бухте. В боку от непривычного бега начало колоть, грудь разрывалась, несмотря на мороз, я весь взмок от пота. Отто, тяжело пыхтя сзади, безуспешно старался ни на миг не отставать от меня…

Я с невероятным облегчением увидел невдалеке возвышающуюся над скалами черную рубку U-311 и силуэты наших парней, рассыпавшихся по берегу бухты. Чтобы добраться до них, следовало преодолеть порядочный крюк по крутым, заснеженным скалам в обход небольшого замерзшего проливчика – либо напрямую бежать по его льду. Я выбрал второй вариант и, скользя по обледеневшим камням, с хрустом прыгнул на лед. Я слышал, как за спиной Отто последовал моему примеру, и наддал ходу, по всей видимости, хорошенько оторвавшись от него. Во всяком случае, добежав уже практически до противоположного берега, сквозь шум в ушах и грохот собственного сердцебиения я услышал позади его далекий, слабый крик. Остановившись, я обернулся и увидел его. Этот растяпа побежал слишком далеко от берега, по-видимому, пытавшись таким образом срезать путь – и со всего разгона влетел в невидимую под настом полынью. Теперь же метрах в трехстах от меня он, четко видимый на фоне снега, дико размахивал руками, пытаясь вылезти на лед, и орал во все горло, но ветер относил его крик в другую сторону. Идиот! Нашел время! Я судорожно оглянулся – лодка была сразу за скалами, а пока я бежал бы к нему, пока подполз бы к полынье, пока вытащил бы эту мокрую курицу обратно, прошло бы не менее получаса. За это время добыча будет уже далеко! И теперь мы упускали такой удачный момент из-за одного неуклюжего болвана. Я стоял, не зная, что предпринять, буквально разрываясь на части – и с каким-то облегчением увидел, как Отто в последний раз взмахнул руками и скрылся подо льдом. Тяжелая одежда и мороз сделали свое дело быстро – недолго ему было суждено бороться за свою жизнь. Все равно я вряд ли успел бы спасти его. Еще несколько секунд я стоял, глядя на черневшую полынью, а потом стал быстро карабкаться вверх.