Квентин ответил утвердительно и чуть более спокойным голосом.

Пол нажал «воспроизведение», и включилась запись.

(Статический треск.)

Исмаил: Что это вы затеяли, Пол? Так мы не договаривались!

Деррик: Ибрахим, я пытался позвонить вам по телефону, но вы не ответили. Не волнуйтесь. Наш радар засек пару лодок, отплывающих от берега, и мы послали вертолет их задержать. Прием.

Исмаил: Это неприемлемо, Пол. Если хотите, чтобы заложников отпустили, верните вертолет на корабль немедленно.

Деррик: Ибрахим, наш договор не меняется. Вертолет нужен для обеспечения безопасности заложников. Мы не знаем, почему лодки отплывают именно сейчас. Мы не знаем, что на них и кто ими управляет. Вертолет не помешает вам подойти к берегу. Я дал слово и сдержу его.

(Статический треск.)

Когда Пол выключил диктофон, в голове Ванессы роились вопросы. Что это за лодки отплыли от берега? Были ли они связаны с пиратами? Почему она до сих пор не знала об этом вертолете? Она часто просила ФБР сообщить ей подробности, но никто ни разу не упомянул об этом. Что еще правительство утаивает от нее? И наконец, почему голос Исмаила звучал по-другому? За обычной агрессивностью она заметила отголосок страха. Чего он испугался? Военных? Вертолета? Или чего-то еще?

Через минуту снова заговорил Квентин. Ванессе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его речь.

– Я помню этот разговор… смутно. У меня… как будто туман в голове. Кажется, был спор. Я помню крики… Но я не знаю, кто кричал. – Он опять задумался. – Помню, папа что-то сказал… Посоветовал спрятаться за столом, если начнут стрелять.

Ванесса слушала, как Пол пытался получить у него еще больше информации об Афиарехе и Масе, но все ответы Квентина сводились к «я не знаю». Каждый раз, признаваясь в неведении, он возбуждался все больше, как будто белые пятна в памяти он считал собственным недостатком, а не результатом повреждения мозга. Ванесса с большим трудом удерживалась от того, чтобы вмешаться, и то только потому, что знала: Квентину это не понравится. После минутной борьбы с собой она решила последовать совету доктора Гринберга и предоставить сына самому себе.

– И еще один обмен фразами, – сказал Пол. – Последний. Но я включу его, только если ты этого хочешь. Ты сегодня и так сделал большое дело. Можно и остановиться, в этом нет ничего постыдного.

– Я не хочу… останавливаться, – серьезно ответил Квентин. – С этим нужно покончить.

– Хорошо, – сказал Пол и нажал на кнопку воспроизведения. – Слушай.

(Щелчок.)