– Я сделала несколько классных снимков, – сказала Ариадна, показывая водонепроницаемую фотокамеру.

Ванесса улыбнулась.

– Надеюсь, вы проголодались. Сегодня мы ужинаем за «Столом султана».

Квентин рассмеялся.

– Что, и тюрбаны придется надевать? Хотел бы я увидеть Пола в таком виде.

Пол захохотал, дивясь стоящему перед ним молодому человеку. Год назад он видел его заложником на паруснике, и всего через несколько часов он получил такие раны, которые едва не лишили его жизни. Теперь же он снова встал на ноги, жил и шутил. «Молодежь, – с любовью подумал Пол. – Эх, если бы мы могли вот так же оживать». Он повернулся к Ванессе и увидел ее тонкую усмешку, ее естественную красоту. Его осенила мысль: «А вдруг мы можем? Вдруг мы, как Квентин, можем вспомнить?»

Ванесса

Ванесса

Занзибар, Танзания

14 ноября 2012 года

На следующее утро, ровно через год после смерти Дэниела, Ванесса проснулась рано, тихонько, чтобы не разбудить никого в бунгало, оделась и выскользнула в тишину сада, сжимая в руке водонепроницаемый мешочек, который приготовила накануне вечером. По тропинке она спустилась к берегу и прошла по песчаному пляжу к кабинке, где гости курорта брали напрокат гидроциклы и узнавали расписание сеансов подводного плавания. Али, молодой занзибарец, встретил ее с морским каяком.

– Джамбо, госпожа Паркер, – сказал он, улыбаясь. – Все готово для вас.

Али вытащил каяк в воду и помог ей забраться в него, потом закрепил мешочек в сетке позади нее и вручил ей весло с двумя лопастями.

– Счастливого пути, – сказал он и оттолкнул лодочку.

Она стала энергично грести, уплывая в сверкающий рассвет, к рифу и восходящему солнцу. Вокруг на воде на сколько хватало глаз не было никого. В воздухе, влажном и спокойном, как дыхание спящего ребенка, по ее коже побежали мурашки. Под хлопковыми шортами и воздушной льняной рубашкой на ней был купальник, на ногах – сандалии. Она знала, что промокнет.

Достигнув рифа, она протащила каяк через коралл, снова запрыгнула на сиденье и стала с силой грести, чтобы избежать бурунов. Вода за волнами была прозрачной, как стекло, морское дно внизу переливалось оттенками цвета слоновой кости. Она гребла к горизонту, не следя за временем. Вскоре она развернулась и посмотрела на остров, слегка ошеломленная тем расстоянием, которое успела преодолеть. От земли осталась лишь тонкая коричневато-зеленая полоска над кобальтовым морем. «Достаточно далеко», – подумала она, глубоко дыша, чтобы успокоить бьющееся в груди сердце.

Она открыла водонепроницаемый мешочек и достала стеклянную бутылку. Вытерев руки о рубашку, она выкрутила пробку и осторожно вынула свернутые трубочкой страницы. Письма она знала наизусть. Первое – то, которое Дэниел так и не закончил, в котором он задавал вопрос, до сих пор преследовавший ее: «Возможно ли прощение?» Она боролась с этим вопросом больше, чем с чем-либо в своей жизни, потому что в некотором смысле он подытоживал всю ее жизнь. Это была точка опоры, о которой когда-то размышлял Архимед, рычаг, способный перевернуть Землю.