– Господи, клянусь Тебе, что буду мстить, пока руки мои, держат меч! – клялся, воздев лицо к небесам, Энрике де Ля Рока.
Не было времени похоронить их, и они ушли, кипя жаждой праведной мести, злые от негодования.
Генуэзцы, заключив договор с султаном Египта, укрылись в своём огороженном крепкой стеной, похожем на крепость, квартале, и оттуда следили за отходом христиан, и как в город, убивая и грабя всех, врываются отряды сарацин. Им же, султан пообещал сохранение их жизней, жилищ и имущества.
Злоба требовала выхода, и кто-то из тамплиеров, пустил стрелу в генуэзцев, этих предателей, приспешников мусульман. Кто-то уже призывал идти на штурм их квартала – отмстить, за кровь и пожары, за гибель Акры!
Но Пьер де Севри, увёл своих воинов в Тампль.
Здесь собрались последние защитники города и много мирных жителей, бежавших в порт в надежде на спасение, но так и не нашедших мест на корабле, и собравшихся в Тампле, под защитой его стен и башен.
Но если даже укрепления Акры, не устояли перед напором сарацин, то долго ли может продержаться, один небольшой замок?
Это понимали все… И отчаяние, холодным, жутким страхом, заползало в души людские.
И здесь, к ужасу своему, среди тысяч беженцев, Густаво увидел Жюстину!
Её прекрасные, огненно-рыжие волосы с золотистым отливом, были спутанными и грязными, выбиваясь из-под капюшона, всё же, кокетливыми локонами. Лицо было в копоти и в саже, под глазами, залегли тёмные круги. Стоптанные башмачки, плетёные серебряной нитью…
Густаво, особенное внимание, почему-то, обратил именно на эти, её стоптанные башмачки.
И сердце, после леденящего ужаса, объяла волна радости!
Она жива!
Не имея возможности склониться, из-за раны в боку, и прикоснуться к ней, Густаво с нежностью и любовью смотрел на неё.
– Густаво… – ему послышалось, или действительно Жюстина, спавшая, опёршись на дородное плечо Марты, произнесла его имя?
Приковылял Самуил, неся кувшин с водой, кусок вяленого мяса, и немного муки – всё, что получали беженцы у скаредного провизора
– А где брат Лукас? – стараясь не разбудить ЕЁ, прошептал рыцарь.
Но и этого хватило, чтобы Жюстина встрепенулась и проснулась.
– Густаво!. – нежно, чарующе, проворковал её голос ото сна.