Именно это, джентльмены, и есть та крепкая связь, что объединяет нас всех вместе – исполнение своего долга перед лицом угрозы, патриотизм и готовность сражаться до победы. И что касается патриотизма и долга – я уверен, что в конце этой кампании, каким бы он ни был, ни один армейский офицер, газетчик, или даже злодей зулус не сможет сказать, что корпус Эльстона хоть раз уклонился от своих обязанностей или поднял мятеж (аплодисменты). Я также уверен, что ни один из наших героев никогда не оставит товарища в беде. Мои братья по оружию! – Тут сильный ясный голос Эрнеста возвысился и разнесся по всему большому залу. – Храбрецы, которых призвала Англия и кто не замедлил откликнуться на этот призыв! Я повторяю – какими бы ужасными ни были невзгоды и трудности этой войны, как бы ни была близка и сама смерть, я знаю, что обращаюсь сейчас к храбрецам, которые не побоятся умереть, ибо иногда смерть означает долг, а жизнь – бесчестье. Я знаю и верю, что вы встанете плечом к плечу и как герои пройдете свой путь до конца – до самого порога Вальгаллы, ступить на который не должно бояться ни одно храброе английское сердце!

Под приветственные крики и аплодисменты Эрнест сел на свое место. Благородные и страстные слова, пришедшие прямо из его верного пылкого сердца, не могли не воодушевить всех собравшихся. Через две недели, когда смертельное кольцо сожмется вокруг корпуса Эльстона на кровавом поле Изандлваны, эти слова вспомнятся – и придадут сил обреченным на гибель, но не сдающимся солдатам.

– Браво, мой юный викинг! – сказал Эльстон Эрнесту, пока приветственные крики все гремели под сводами банкетного зала. – Тебя обуял старый добрый дух берсерка?

Мистер Эльстон знал, что семья матери Эрнеста, как и многие семьи Восточной Англии, своим происхождением была обязана древнему племени данов.

Для Эрнеста это была великая и славная ночь.

Два дня спустя корпус Эльстона – шестьдесят четыре всадника – вышел из Претории под звуки военного марша, который играл идущий впереди оркестр. Увы! Никому из них не было суждено вернуться назад…

Оркестр и провожавшие остановились на окраине города, прокричали троекратное «ура» и отправились по домам. На холме Эрнест повернулся в седле и пристально посмотрел на раскинувшийся на равнине красивый город с его белоснежными домиками и изгородями, увитыми розами, – гадая, увидит ли он Преторию еще когда-нибудь. Он еще не знал, что видит город в последний раз.

Дальше корпус двинулся размеренной спокойной рысью, разделившись на два отряда. Эрнест подъехал к Эльстону, рядом с которым ехал юный Роджер. Ему уже исполнилось четырнадцать, и он выступал в качестве адъютанта собственного отца. Мальчик был в приподнятом настроении и с нетерпением ожидал начала кампании. Вскоре Эльстон отправил сына с каким-то поручением в конец колонны. Эрнест проводил его взглядом, и неожиданная мысль больно уколола его сердце.