— Ну, видеть будущее, понятное дело! Она посмотрела на кровь на моем крошечном тельце, прежде чем меня обмыли.

— На крошечном тельце, — повторил я и рассмеялся. От хохота заныли переломанные ребра. — Но это ведь колдовство, а мне казалось, что ирландцы сплошь христиане?

— Христиане. Мы просто не прочь приправить христианство щепоткой безобидного колдовства. — Он усмехнулся. — Та женщина сказала, что я проживу долгую жизнь и умру в собственной постели.

— Так и сказала?

— Именно так, — подтвердил Финан. — А та мудрая женщина никогда не ошибалась! А едва ли у меня найдется в Лундене собственная постель, а?

— Держись подальше от кроватей и будешь жить вечно, — посоветовал я. «А мне следует избегать ячменных полей», — мелькнула у меня мысль.

Я понимал, чего ради Финан рассказал мне о пророчестве той мудрой женщины. Он старался приободрить меня. Старый друг знал, что я не хочу возвращаться в Лунден, а Мереваля побуждаю атаковать только потому, что люди ждут, что я поведу их в бой. На самом же деле я хотел всего лишь вернуться домой: поскакать по большой дороге в Нортумбрию и обрести безопасность под защитой беббанбургских стен.

Но, стремясь к покою родных владений, я также желал и восстановить честь. Я был унижен, а мой меч похищен. Финан, постоянно подбивавший меня вернуться домой, теперь призывал снова пойти в бой. Крылось ли дело и в его чести тоже?

— Это очень опасно, — напомнил я ему.

— Еще бы не опасно! Вся жизнь опасна! Но разве мы позволим этому ублюдку Ваормунду похваляться, что он победил тебя?

Я не ответил, но думал о том, что всем суждено умереть, а когда мы умрем, от нас останется только честь. Так что, хочу я того или нет, мне предстояло идти в Лунден.

Именно поэтому сто восемьдесят из подчиненных Мереваля принялись тем вечером скоблить щиты. Достаточного количества извести, а уж тем более смолы при нас не имелось, так что, вместо того чтобы перекрасить щиты, воины соскабливали с них ножами и теслами эмблему Этельстана в виде дракона с молнией в лапах. Когда ивовые доски были полностью вычищены, при помощи раскаленного клейма на белесой древесине выжгли кресты. Символ получился грубоватый, не то что три короны, с которыми щеголяли восточные англы, и не прыгающий олень Этельхельма, но это было лучшее, что я смог придумать. Даже мне самому придется нести щит с христианским символом.

Дело в том, что нам предстояло отправиться в Лунден под видом восточных англов, прибывших на пополнение растущего гарнизона. Мереваль и Хеорстан возражали против плана, но их настойчивость ослабела, когда другие командиры как один высказались за то, чтобы атаковать, а не сидеть в Верламесестере. Окончательно убедили их два довода, и оба привел я, хотя в глубине сердца ни в один из них не верил. Я хотел отправиться домой, но меня связывала клятва и желание вернуть Вздох Змея.