— Что повлекло вас так далеко на юг?
— Обмен, — ответил Брюс, хотя и, вспылив, испытал искушение заявить этому ничтожному дворянчику, что сие не его дело.
— Мой государь, — напомнил Киркпатрик, — нам следовало бы присоединиться к остальным.
Момент был подгадан с умыслом дать Фульку понять, что Брюс — человек знатный и людей у него за спиной хватает. Однако тот вскинул голову, как борзая, почуявшая красного зверя.
— Вы младший Брюс, — медленно выговорил он, высказав внезапно снизошедшее осознание. — Мятежный граф Каррикский.
— Имею честь, — ответствовал Брюс. — Хотя «мятежный» — это грубовато.
Хэл увидел, что Киркпатрик следит за темнолицым знаменосцем и вереницей спешившихся всадников, ведущих лошадей к ручью, сверкая глазами с одного на другого. Затем обернулся к Брюсу и гасконцу, внезапно широко ухмыльнувшемуся и бросившему шлем к ногам.
В этот момент он снова ощутил себя четырнадцатилетним отроком на ристалище в Лочмабене, где Древлий Храмовник — казавшийся старым уже тогда — учил его ратному искусству, впервые дав вместо тупого меча настоящий. Из-за этого Брюс даже не пытался ударить Древлего Храмовника в схватке, и в конце концов рыцарь, прервав бой, поглядел на него.
— Аки мыслишь, — тяжело вопросил он, — за какой надобностью еси здесь, отроче?
— Чтобы обороняться, — без уверенности, полувопросительным тоном угрюмо ответил Брюс.
— Нет, — отрезал Древлий Храмовник, — ибо лучший способ достичь сего?..
— Атаковать?
— Так к бою же, детище.
Брюс сглотнул.
— Вы же без доспехов, сэр, — неуклюже заметил он. — Тогда как у меня есть шлем, кольчуга и подклад.
Сказал это с недовольством, потому что вес доспехов навалился гнетущим бременем, а Древлий Храмовник настоял, чтобы он не снимал их, вступив на бранный двор, пока не покинет его.
— Страшишься, детище?
Негромкий вопрос уязвил Брюса, и Древлий Храмовник узрел выпятившуюся губу.