Галерист добродушно рассмеялся и развел руками.

– Хорошо, господа, скажу все как есть: было бы неразумно в моей ситуации что-либо скрывать от Интерпола, с которым у меня выстроились такие доверительные и взаимовыгодные отношения. За неделю до выставки я получил письмо по электронной почте от неизвестного адресата, в котором было заявлено, что картины импрессионистов будут украдены все до одной в самом скором времени и я, возможно, понадоблюсь в качестве посредника, учитывая мою успешную деятельность в этом качестве в прошлом. Вот и все!

– Что вы сделали с письмом? – поинтересовался Смолев.

– Мой Бог! Что я мог сделать с этим письмом, чтобы не стать посмешищем? – пожал плечами герр Крамер. – Ничего, ровным счетом ничего. Решил сперва сам убедиться: розыгрыш это или нет. Но похоже, что я стал жертвой чьей-то мистификации или неудавшейся шутки!

– Ну почему же неудавшейся, – произнес Манн, внимательно наблюдая за выражением лица арт-дилера. – Тот, кто писал вам письмо, – просто пророк! Все картины, подчеркиваю, все десять полотен пропали вчера из выставочного зала при таинственных обстоятельствах!

– Как? – вскричал герр Крамер, не справившись с волнением. – Что вы такое говорите? Картины пропали? Мой Бог! Но это же… это же… колоссальная потеря! Но в газетах ничего нет! Ах, понимаю, понимаю…

– Да, – кивнул Смолев. – Потеря большая. Сумма серьезная. Около миллиарда долларов. Скажите, герр Крамер, с вами никто не выходил на связь уже здесь, на острове?

– Нет, нет, – помотал головой немец. Он и вправду был ошеломлен услышанной новостью. – Никто. Ни разу. Я собирался уже завтра улетать, у меня даже куплен билет, вот он, в бумажнике, извольте убедиться!

– Боюсь, вам придется задержаться, Вольфганг, – произнес Манн, внимательно рассмотрев билет и вернув его владельцу. – Билет придется сдать. Будем ждать, пока похитители не выйдут с вами на связь.

– Да, да, я понимаю, разумеется! – растерянно пробормотал арт-дилер. – Какие новости, господа, мой Бог! Какие новости!

– Еще вопрос, что вы знаете об адвокате Клермоне? Вы были знакомы с ним лично до приезда на Наксос?

– Пренеприятный тип, – пожал плечами герр Крамер. – Скажу вам, генерал, что я, по понятным причинам, недолюбливаю французов, хоть и стараюсь этого не демонстрировать на публике. Но в данном случае, национальность не при чем. Мерзкий, жадный, беспринципный человек. У меня есть подозрение, что он тоже получил аналогичное приглашение, как и я. В прошлый раз ему не удалось стать посредником: страховая компания не утвердила его кандидатуру; видимо, в этот раз он хочет взять реванш! Лично мы не были знакомы, но несколько раз общались по телефону. Пару лет назад, когда произошла та кража, он звонил мне с предложением «взять его в дело» и был взбешен, когда я отказался.