А зачем нам с Доном Саладо гроозен гольд? Моргнул толстячок, подумал, снова моргнул:

– Да о чем вы, Начо? Это же сказки. Просто сказки! Ну, Дон Саладо – еще ладно, но вы?!

Встал я, плечами повел. Набегался за день и за ночь набегался.

А все одно идти надо.

– А чего я, сеньор Рохас? Чем я Дона Саладо хуже? А насчет сказок – ошибаетесь вы. Не станем в сказки верить – тут и Старая Кастилия наша кончится. А правда это, неправда – для того и плывем. Увидеть чтобы.

Схватился толстячок за голову свою, премудростями набитую. Схватился, застонал. Не иначе от жалости, что времени нет – меня лечить чтобы. По системе своей.

Да только зачем лечить? Ясное дело – заразил меня мой идальго, потому как хворь у него – самая опасная, мигом пристает.

Заразил – ну и пусть. Не жалко!

– Ну так чего, сеньор Рохас? – улыбнулся я. – Обнимемся на прощанье или вежество проявим – поклонимся только?

Увидел я каравеллу – и одурел. Даже близко подходить не пришлось. Только через Альменилью-вал перебрался, только на пристань взглянул…

Дева Пречистая, Михаил Святой!

И на этом мы через море-океан поплывем? Тут бы до Трианы добраться – не потонуть на корыте этом!

Поглядел я на небо серое предрассветное, на тучки уходящие. А может, успею еще? Скручу Дона Саладо, через седло перекину, увезу куда подальше. Дождь кончился, конечно, но пусто еще на улицах, ждет народ, пока вода схлынет. Авось успеем!

Махнул я рукой, начал вниз спускаться – к пристани. Спускаться – да последними словами себя крыть. Кого слушал, Начо? Шкипера этого пьяного?

… Не каравелла – лодка какая-то. То, что палубы нет, и так ясно было. Но чтобы такая маленькая! Хорошо, ежели в длину двенадцать брасов будет, а в ширину – четыре. Так ведь меньше, поди! В тольдилье [65] разве что козу спрятать можно.

Зато – три мачты парусами косыми латинскими хлопают. Прямо как у взрослых!

Делать нечего – спускаюсь. А навстречу – то ли вой, то ли ор:

Ну конечно! Распелись с утра пораньше. Сколько же народу в эту скорлупу влезет? Два десятка – много будет!

Подошел поближе – и ясно все стало: воду черпают. Оно и понятно – знатный ливень был. Как только не потонул «Стяг Иисусов»?

– Бьистро, бьистро, парни! Прилив не ждать, море-океан не ждать!