Ему показалось, что этот батюшка еще не понимает, куда попал. Отцу Олегу все представляется простым, на самом деле все очень сложно и страшно.

— А ты знаешь голландский язык? — спросил священник.

— Нет, — покачал головой Даня.

— Жаль, — сказал отец Олег. — Я бы хотел поговорить с командой. Мне очень нужен человек, который знает голландский язык. Большинство из них понимает по-английски, но если бы кое-какие фразы переводились на их родной язык, было бы более убедительно.

— Что ж, и вы хотите, чтобы они сразу покаялись?

— Да нет, вряд ли я смогу их в чем-нибудь убедить. Скорее всего, они еще больше озлобятся, но я хочу, как бы это сказать, заронить первые зерна в их души, и немножко самому почувствовать их настроение. Может быть, со временем я подберу ключ. Все так быстро не делается, — отец Олег вздохнул. — Сейчас можно мне пойти в каюту капитана? Я надену подрясник, помолюсь немножко, и потом ты мне поможешь. Ладно?

— Ну, хорошо, — неохотно согласился Даня. — Идите, молитесь.

Священник взял гитару, зашел в каюту. Данила вышел через пристань в молочно-белом тумане на берег. Горячий вязкий тропический воздух, напоенный ароматами цветов и жестокая жара, от которой, казалось, могли расплавиться камни, будто опьяняли, лишали способности ясно мыслить.

Почти вся команда находилась недалеко от пристани на песке под деревьями. Матросы сидели и полулежали на песке двумя большими группами и несколькими мелкими по одному или по два человека. Все что-то оживленно обсуждали. Данила подошел к самому большому собранию. Они думали, где достать выпивку.

— Я знаю, у Дирка припрятан целый бочонок рома. Он обязан нам дать, надо пойти к нему всем вместе, — говорил и азартно жестикулировал матрос с красным лицом, без усов и с окладистой бородой, — это старинное вино семнадцатого века, похоже, наш гребаный богатей хранит его как память. Но, черт побери, от тех времен нам остался по милости капитана этот проклятый корабль.

— Слушайте, — сказал маленький щуплый человек с очень живым лицом, — что мы ходим вокруг да около. Помните, сколько русской водки закупал кок? У него наверняка осталось несколько бутылок.

— Что нам дюжина бутылок? — возразил первый оратор. — Только раздразнить аппетит.

— Надо самогон гнать, — сказал один высокий толстяк, которому было очень жарко, и он в изнеможении лежал на спине и вытирал пот со лба.

— Ты за полдня из пальмовых листьев себе самогон сделаешь? — возразил худой очень бледный матрос с запавшими глазами, похожий на смертельно больного.

— Пойдем. Надо припугнуть Дирка, взять за горло, просто потребовать «давай, выкатывай бочку!» и никаких разговоров. У него денег куры не клюют, хорошо устроился сволочь, надо его потрясти, — крикнул Краб и обтер рукой лысину.