Он взял отца Олега под мышки и почти волоком потащил в каюту. Бедный священник тяжело опустился на стул и чуть не упал. Руки его еще не слушались. Боцман сам влил ему в горло немного вина. Отец Олег стал приходить в себя. Он сначала не мог говорить, но потом сказал: «Слава Богу, спасибо вам. Да, я, конечно, знал теоретически, что страдание распятых на кресте так ужасно. Одно дело знать, другое дело почувствовать».

— Да, — продолжал священник, — я лишний раз убедился в собственном малодушии. Слаб я слишком. Если бы я умер на кресте, может быть, это бы их как-то убедило и расшевелило. Господь, видя мою слабость, не позволил мне больше страдать.

— Мне кажется, что все эти ваши проповеди бесполезны, — сказал Данила. — Матросы вас замучают, вы не сможете умереть, а только сойдете с ума.

— Нет, ты не прав, — сказал священник, с трудом выговаривая слова. — Ничего зря не делается. Если Господь попустил мне попасть на этот корабль, значит, я должен заботиться как священник о душах, находящихся здесь.

Боцман, который до сих пор сидел молча и смотрел на отца Олега, встал и сказал:

— Ну ладно, я вижу, что все, слава Богу, хорошо кончилось. Я пойду.

— Господин Ван Гольф, не уходите, — взмолился Данила. — Они его убьют.

— Я оставил инструмент на берегу. Потом я хочу принести еще бревен. Кто же за меня это сделает?

— Но ведь отец Олег опять пойдет проповедовать. Они опять его будут мучить.

Боцман сел, достал трубку, набил ее и раскурил, выпустил струи дыма и задумался.

— Ну, вот что, — сказал Ван Гольф, — пусть он пока отдохнет, потом я запру его в кладовую. Там ничего. Воздух есть. Я ему дам еды, питье и немножко вина. Он там посидит пару часиков, пока я закончу работу. Дверь я запру, а ключ спрячу. Там дубовая дверь, обитая железом. Ее никто не откроет без ключей.

Боцман встал и молча вышел. Через полчаса Ван Гольф пришел и сказал:

— Ну, пойдем.

А отец Олег и Данила все еще сидели за столом.

— Нет, что вы, в этом нет необходимости, не надо, — сказал священник.

Но Питер взял его за руку и за плечи и потащил.

Батюшка не особенно сопротивлялся.

— Ничего, там можно поспать на ящиках. Два часа посидишь, отдохнешь.

Данила плелся за ними. Конечно, ему было не очень приятно, что отцу Олегу придется несколько часов сидеть в затхлом и темном помещении, но все-таки это лучше, чем быть повешенным на мачте. А тем временем матросы снова ушли с корабля на остров. Им было очень скучно. Некоторые пошли поесть фруктов. Остальные лениво ругались на берегу. На паруснике осталась лишь небольшая группа матросов, пивших водку.