Но возможно ли такое? Наше подсознание отказывается верить в грядущее прекращение нашего бытия и это, мне кажется, подтверждает бессмертие души. Попробуйте представить себе, что ваше тело лежит перед плачущими родственниками, а поток сознания, бесконечный ряд образов, представлений, желаний и чувств, бывший вашим личным достоянием, исчез. И вас как загадочной прекрасной трогательной мыслящей страдающей сущности больше не существует. Это можно теоретически предположить, но не более того.

Но вернемся от теории к практике, сколько я не призывал покаяться матросов, все было бесполезно, — продолжал Ханс. — Но если бы проклятие было снято, я мог бы стать сельским священником. Редко-редко среди боли и отчаяния мне рисовались светлые картины, что наше путешествие по морю прекратилось. И я служу где-нибудь в деревне в горах, в маленькой церкви, прихожане любят меня, и мы вместе пьем вино по праздникам. Я прогоняю эти греховные фантазии, католическим священникам нельзя иметь семью, однако мне часто представляется нежное личико молоденькой экономки, которая помогала бы мне по дому. Но этого никогда не будет.

— Почему не будет? — мягко сказал отец Олег. — Богу все подвластно.

— А, может, я даже откажусь от идеи принять сан и займусь чем-нибудь другим. Возможно, напишу исторический роман о времени, в котором жил или уйду в монастырь на Святую Землю, где всегда солнце и тепло, мне говорили, что там почти нет дождей. О, я ненавижу дождь. Когда я убил Анриетту, был сильный ливень, и я в отчаянии бежал по темному сырому лесу под дождем. Эти ливни в шторм доставляют мне невыносимые страдания. Вот сейчас мне стало немного легче на душе. Я больше не буду им проповедовать, я устал, но что-то говорит мне, что это путешествие скоро закончится. А знаете, вы напились тогда, когда попали на корабль. И я тоже выпью. Я более трехсот лет не прикасался к женщинам и алкоголю. Может, теперь вернусь к обычной жизни.

Но я не хочу опять погрузиться в разврат, у меня в душе живет ненависть ко грехам, которые несут страшное зло. Я рассказывал о своей жизни только духовнику, и когда я излил вам душу, и услышал ваши добрые слова, мне стало легче. В моем сердце появился луч надежды и света. Но почему же все-таки люди на земле так ненавидят друг друга? — Ханс взял бутылку вина и удалился из каюты отца Олега, не дожидаясь ответа.

Данила немножко подремал в каюте, выпил воды и пошел разыскивать Соню. И опять его поиски не увенчались успехом. Он ходил взад-вперед по острову, но никого не увидел.

Тем временем помощник капитана Дирк прятался от матросов, искавших его по всему кораблю. Ему очень не хотелось отдавать свой последний бочонок рома семнадцатого века, который штурман очень берег и угощал нужных по бизнесу людей, среди которых попадались очень тонкие ценители вина и старинного рома. Сначала Дирк прятался в каюте капитана, потом незаметно залез в трюм. Но когда матросы тоже полезли туда, не очень счастливый обладатель старинного рома незаметно выскользнул из трюма через носовой люк и решил использовать последнее средство, отсидеться в кладовке. У штурмана тоже был ключ от нее, как и у боцмана. Дирк потихоньку пробрался в кладовую, открыл дверь и почувствовал, что там кто-то есть.