— С каких это пор, сын мой, членам Общества разрешили задавать подобные вопросы?

Отвечать можно было долго. Объясняться, сыпать бисер.

— У брата Адама были важные сведения для Общества, ваше преосвященство. Ради них погибли люди — очень хорошие люди. Брат Адам должен был доложить обо всем в Риме!

Он дернулся, побагровел, посинел даже.

— Вы! Жалкий червяк! Это не ваше дело! Он никому ничего не должен докладывать, ясно?! Каждому свое! Недаром сказано: по заслугам жертвуя…

…Libentis merita — полустертые буквы на старом мавзолее. Значит, это же напишут на моем?

— По заслугам! Церкви виднее, кто из ее сыновей чего стоит! Отцу Адаму предназначено стать святым!

— Кем предназначено? — ухмыльнулся я. — Вами? Мессером Инголи?

«…На вас, насколько мне ведомо, возлагаются определенные надежды…» Старая жаба захотела лично увидеть будущего великомученика. Кажется, я ему не понравился! Или все-таки понравился? Ведь Его Высокопреосвященство запретил мне брать гитару!

А здорово придумано! Разве много на Руси латинских попов с гитарою за спиной?..

— Так решила Церковь! Так решило Общество!

…И Черный Херувим, силой гнавший меня в Рай!

— Слово Церкви истинно и неотменимо! Не-от-ме-ни-мо! Ясно? А с вами… с вами, брат Азиний!.. Вы знаете, что бывает с теми, кто нарушает приказ Общества?

— Знаю, — охотно согласился я. — Их канонизируют, старый дурак!

* * *

Служка попытался преградить мне путь. Зря он это!..

— Они сволочи, Стась, сволочи!

— То понятно, Адам! Ты пей, пей!

— Сволочи! Они и меня заставили стать сволочью! А теперь волокут в свой поганый рай! Мне нечего там делать! Нечего! Из-за меня погибли люди! Из-за меня — и из-за них! Слышишь, Стась?

— Холера! Конечно, слышу! И весь табор слышит! Пей, Адам! Сто лят!