Мне все-таки ответили — удивленно, с пожатием плеч. Француз-паломник не появлялся под лаврскими куполами. Ни француз, ни немец, ни иной латинщик.

Я это знал, но все-таки почему-то надеялся. Славный пикардиец верен слову, и если все-таки случилось чудо…

Оно не случилось, и лаврские ворота с глухим стуком захлопнулись передо мной.

Я ждал тишины, но на большой круглой площади перед Софией шумела толпа. Высокий помост, вокруг него —зрители…

Не может быть!

Здесь, сейчас, в полусожженном, разоренном войной городе!

Они играли. На миг вновь почудилось, что время остановилось и сейчас на дощатый помост гордо выступит Кардинал, чтобы получить пинка от неунывающей Коломбины. Затем настанет черед Испанца в черном камзоле со шпагой при пупе…

Я протолкался ближе, к самому помосту. Чуда не случилось и здесь. Актеры были другие, и роли иные, и все шло совсем не так…

Хотя почему не так?

Испанца не было, зато на помосте подкручивал огромные рыжие усищи Поляк в желтом жупане до пят и шапочке с красным пером. На лице — презрительная гримаса, сапог с огромной шпорой топает о помост.

А цо тут за галаце?

Hex дзембло везме пшеклентых козаце! Идзьите, хлопи, несить вудки свому пану, а я тут краковьяку вытанцовывать стану!

Дружный рев был ответом, и я вновь вспомнил площадь Цветов. Ох, не досталось бы актеру! А поляк хмурит брови, высокомерно поглядывает на возмущенных зрителей.

А цо, Панове?

Быдло вы естем загонове!

Же бы вы знали, цо я естем з дзяда,

Из прадзяда шляхтич уродзеный!

Над вами всеми Богом поставленный!

Ну, это уже стерпеть никак невозможно! Сейчас его будут бить! Интересно, кто? Ага! Вот и он. Тоже усы, но черные. Шаровары, красный кушак, черкеска…

Так это же Запорожец!