— Когда-то я совершил ту же самую ошибку, что и вы, — крикнул он против ветра. — Я верил фальшивому богу. Только единственный, истинный бог, Аллах, вывел меня на правильный путь. И я выкладываю этот путь трупами неверных.

Он подвел амазига к краю лесов. Дувший снизу ветер выжимал слезы из глаз пленника.

— Ты хочешь отказаться от фальшивых идолов христиан и обратиться к истинному богу? — заорал ему в ухо Якуб.

У амазига, казалось, отказали ноги. Он упал на колени, но тут же был подхвачен мускулистой рукой Якуба.

— Думай быстрее! — потребовал обращенец и, не дождавшись ответа, столкнул старика в пропасть.

Альрик прижал Кахину к себе. Что же случилось с амазигами в пустыне, пока он вместе с их королевой блуждал в катакомбах под городом?

— Не бойся, мы задержим их, — пообещал Альрик.

— Но как? У меня с собой только кинжал. — Глаза Кахины были полны боли. — А у тебя — только твои руки.

— Если кинжал держит верная рука, — ответил Альрик, — то один этот кинжал сильнее тысячи вооруженных воинов.

Бонус благоговейно протянул руку к мертвому телу в ящике, однако теперь уже Абдулла грубо оттолкнул его в сторону.

— Он принадлежит мне! — процедил наместник сквозь зубы. — Если ты дотронешься до него, то пожалеешь, что не издох в пустыне.

Бонус размахнулся, чтобы в ответ оттолкнуть Абдуллу, и замешкался: люди араба были настроены против него точно так же, как и команда «Висундура». Все-таки трибуну нужно было, чтобы Абдулла находился на его стороне.

— Почему? — с трудом произнес он и опустил руку. — Почему мусульманин так ценит мученика христиан?

— А ты думаешь, чьи останки находятся здесь, перед тобой? — Абдулла не мог оторвать глаз от мертвеца.

— Конечно же, святого Марка! Специально за ним я и отправился в эту адскую часть света.

— Святой Марк! — захохотал Абдулла. — Тебе бы обратиться к своему Марку, чтобы он подарил тебе хоть немного ума. Нет! — сказал Абдулла. — Перед тобой лежит тот, кто намного величественнее. Александр Македонский.

Бонус попробовал улыбнуться, чтобы проверить, не шутит ли Абдулла. Однако лицо араба оставалось серьезным.

— Александр? — переспросил Бонус, делая ударение на каждом слоге. — Македонский?

Абдулла больше не обращал внимания на Бонуса. Склонившись над санями, он, казалось, ощупывал взглядом каждый дюйм кожи мертвеца.

— Звезда на одежде, отломанный нос, тонкие черты повелителя, рогатый шлем. Нет никаких сомнений, — отрезал наместник. — Уже пять столетий люди ищут его. А я всегда знал, что он мог быть спрятан только здесь, в этом городе.