Так быстро, как только мог, Альрик подбежал к сыну. И тут что-то ударило и опрокинуло его на землю. Над головой появилось лицо Бонуса. Оседлав ненавистного ему норманна, сокрушитель гигантов избивал его кулаками.

— Акулы, — сквозь зубы цедил Бонус, — никогда не получат меня!

На Альрика непрестанно обрушивались кулаки Бонуса. Один из ударов наполнил рот кровью и зубами. Защищаясь, Альрик поднял руку, Бонус попытался отодвинуть ее в сторону и схватился за запястье, но в руке трибуна осталась лишь пустая рукавица Альрика. Рука была свободна — та самая рука, с тремя пальцами. Взгляды обоих встретились еще раз, и в следующее мгновение Альрик, собравшись с силами, толкнул своего врага в грудь. Отброшенный сильным толчком, венет отлетел назад и исчез из виду. Лишь горящие ноги замелькали в потоке лавы.

С неистово бьющимся сердцем Альрик пополз к сыну. Он обхватил руками Ингвара и попытался оттащить его прочь, но силы иссякли, а жар огня уже кусал за ноги.

И тут на него опустилась чья-то рыжая борода, и кто-то потащил его по земле. Жар утих.

— Если бы эта гора сожрала вас, я бы не поленился поссать в ее кратер, — задыхаясь, произнес до боли знакомый голос.

Абдулла поспешно шагал сквозь туман, обходя горящие камни, густо усыпавшие снег. Наместник остановился, чтобы перевести дыхание. Далеко наверху плевался и фыркал вулкан, и Абдулла снова не упустил бы шанса восхититься этим зрелищем — если бы не едкий и тяжелый для дыхания воздух.

На его руках лежал Александр Великий. Мумия все еще была покрыта слоем льда. С какими только дикими ритуалами норманны хотели принести в жертву своим богам величайшего полководца? — с возмущением подумал Абдулла, проводя рукой по твердому замерзшему лицу полководца.

Он собирался просто сбежать вниз с горы, да попал в облако пара. Ни норманны, ни Бонус его не преследовали, теперь Александр принадлежал только ему одному, как вдруг дорогу вниз преградила трещина в скале, непреодолимая расщелина, выплывшая из тумана прямо у него под ногами. Оставался только путь назад, на гору.

Араб выругался по-своему, и тут впервые — возможно, от усталости — ощутил, как холод больно впивается в кожу. Он, привыкший к пустынному климату, в своем белом одеянии на этой высоте был просто беззащитен перед морозом. Если он сейчас же не спустится по склону, то вскоре либо замерзнет насмерть, либо сгорит на этой горе.

Наконец он добрался до какой-то не очень глубокой впадины в земле. Это был небольшой кратер, в котором поместился бы разве что дом какого-нибудь крестьянина. На дне лежали камни, и теплый пар пробивался из щели в земле. Вот здесь он спрячется и переждет: даже специально преследуя его, норманны не станут, конечно же, искать наместника халифа на дне кратера.