— На таран! — крикнул во все горло Ингвар и крепко вцепился в румпель.

Треск и грохот раздавался и от лавы, которая позади них рушилась в море, и от спин гребцов, изо всех сил разгонявших разваливающийся на ходу корпус корабля.

Парус был уже полностью охвачен пламенем, лохмотья горящей материи падали вниз.

«Кому нужен парус, — с гордостью вспомнил слова Альрика Ингвар, — когда у него есть такая команда, как эта!»

С оглушительным треском «Висундур» врезался в дау. Голова дракона резко подалась вперед и, изрыгая огонь, повисла на борту корабля арабов. Огонь моментально перекинулся дальше по палубе, поджигая мачту с большим латинским парусом.

Когда лучники увидели, что с их кораблем происходит то же самое, что и с вражеским, они побросали луки и, не обращая больше внимания на приказы своего командира, стали прыгать в море, чтобы перебраться на другой дау.

Ингвар хохотал на все море, расправив руки, и облака дыма проносились над его головой.

— Грести обратно! — крикнул он команде. — Налегай! Освободить «Висундур»!

Люди с силой налегли на весла, но корабль, казалось, накрепко застрял в борту дау. Яа прыгнул на нос, к тому месту, где драккар вклинился в борт арабского корабля. Огромный нубиец отчаянно искал возможность оторвать корабли друг от друга, но дерево уже было охвачено пламенем.

— Бросайте! Уходите! — еще раз прозвучал над палубой голос Альрика. Поднявшись на одну из скамеек для гребцов, кендтманн крепко вцепился в нее, а Магнус обнял Альрика за плечи, поддерживая его.

В этот момент Бьор подошел к ним впритирку борт к борту. Тут же на палубу драккара перелетел канат, и чьи-то тренированные руки ловко поймали его. Первые моряки перебирались на борт «Эстреллы». Дочка дожа протягивала руки им навстречу, помогая перейти. Альрика пересадили на корабль с особой осторожностью, руки старого норманна свисали плетьми.

Перейдя на борт «Эстреллы» последним, Ингвар оглянулся на горящий корабль своего отца. Голова дракона, всю жизнь указывавшая Ингвару жизненный путь, теперь, обугленная, бессильно повисла. От нее откалывались куски и падали в море. Ингвар сглотнул слюну и прищурился — то ли дым разъедал глаза, то ли это слезы…

Когда «Висундур» лег на борт и вода поглотила нос корабля, моряки молча проводили его глазами в последний путь.

Тяжелая рука легла на плечо Ингвара, и русая борода Бьора появилась рядом с его щекой.

— Наш отец, — хрипло сказал он, — только что умер.

Корпус «Эстреллы» глухо стукнулся о причал. В порту Риво Альто растаявший снег превратился в лужи. Чайки кричали в ожидании весны, и Мательда улыбалась: раньше она никогда не бывала так далеко отсюда и никогда раньше не возвращалась сюда. «Это, — подумалось ей, — и есть самое лучшее из того, когда выходишь в море, — возвращение домой».