Задыхаясь, оба кивнули в ответ.

– Тогда бежим, пока венецианские суда не отошли.

Они побежали вниз по прямой улице, выходящей к гавани. Ему припомнилось нечто похожее, в другом месте, в другое время, когда он бежал… и тут, в ворчании шотландца, Григорий вспомнил. Они вместе убегали от омишских пиратов по такой же улице, на острове Корчула. Он выбрал прямую, не изогнутую, и преследователи пускали в них стрелы…

Это воспоминание и инстинкт, рожденный тысячью дней в боях, заставил Григория внезапно метнуться в сторону и толкнуть Софию. Она бежала тяжело, вниз, и толчок выбил ее из равновесия. Женщина вскрикнула от удивления, поскользнулась. Потом ахнула от боли, ударившись о стойки навеса перед какой-то лавкой и обрушив навес себе на голову.

– Ты что? – выдохнула она; другие останавливались, оборачивались.

– Вот что, – ответил Григорий и вырвал из шеста арбалетный болт. Затем помог Софии выбраться из мешанины ткани и дерева, поставил на ноги. – Ты в порядке?

Она кивнула.

– Тогда бежим. И петляйте на бегу, все вы.

Они подчинились, побежали дальше. Ласкарь уже собрался покинуть укрытие разгромленной лавки и последовать за ними, но тут взглянул на болт, зажатый в руке. Увидел, как красиво и аккуратно сделано его оперение. Не кожа или дерево, но перья цапли с синими кончиками, закрученные спиралью, чтобы вращать болт в полете. Осознал, что уже видел такие, раньше. Один – на Корчуле, застрявший в кожаной сумке Джона Гранта. Еще один, когда проснулся на складе у причалов. Все три болта были сделаны одной и той же рукой.

Этот стрелок снова охотился за ним. Невероятно, но так оно и есть, и осознав это, Григорий отстегнул со спины лук и потянулся за последней стрелой в своем колчане.

* * *

Лейла следила, как остальные бегут, видела, что Григорий остался на месте. Он все еще был там, скрытый рухнувшим навесом. Она выругалась, вставила ногу в стремя, нагнулась и плавным движением натянула тетиву. Она промахнулась по нему… дважды!

По нему… или по ней? Вот в чем дело – Лейла не была уверена, в кого стреляет. Ярость затуманила ее взор. Она колебалась, убить ли мужчину, который ее предал, или женщину, ради которой он это сделал. Мужчина ее судьбы. Ее. Когда Лейла вела гвардейцев по горящим улицам, она думала, что ее возбуждение связано с близостью заветной цели, книги Джабира ибн-Хайяна, которая сделает ее богатой. Но когда увидела Григория в назначенном месте, поняла: ее возбуждала предстоящая встреча с ним. Он. Воссоединиться с ним, идти с ним вперед, переплетя свои судьбы.

Пока она не увидела, как он держит за руку другую женщину.