С нашей точки зрения мы отлично разделались с пиратами, но это никак не решало больной вопрос, где же именно мы очутились. Сейчас, с приближением вечера, мы находились среди архипелага из небольших островов — плотиков густой зелени, окаймленных белым песком и плывущих по ярко-синему морю. Казалось, все они необитаемы. Наконец, наступили короткие тропические сумерки, и солнце погрузилось за горизонт где-то на западе. У меня не было ни малейшего желания плыть в темноте через коралловые рифы без карт, так что на ночь мы легли в дрейф. На этот раз я принял меры предосторожности и на всякий случай выставил часовых, а бодрствующую вахту вооружил винтовками и мачете.

Ночь прошла буднично, и на рассвете мы снова отправились в путь. Вскоре на юге мы увидели землю — на этот раз не острова, а далекую, серо-голубую гряду гор. Потом разглядели низкий лесистый берег и мангровые болота.

Учитывая встречу накануне с местными пиратами, я беспокоился насчет высадки на берег, ведь это вполне могла оказаться их территория. Но всё же понимал, что придется набраться мужества и высадиться, частично чтобы узнать наше местонахождение, частично потому, что запасы провизии и воды заканчивались, а кроме того, после девяти дней тайфуна швы у «Шварценберга» протекали, их нужно было законопатить. Я решил, что мы поищем какое-нибудь поселение, но небольшое, чтобы сумели при необходимости одолеть местных — ведь в более крупной деревне мы могли натолкнуться на пиратов, а кроме того, я понял, что мы наверняка приближаемся к французскому Индокитаю.

Около полудня впередсмотрящие увидели вдалеке местную лодку, двигающуюся вдоль побережья на юго-восток примерно в двух милях от нас. Я не знал, заметил ли нас находящийся в ней человек, поскольку он греб против течения. Вскоре мы увидели, как он свернул в устье широкого залива среди мангровых зарослей. Я осмотрел берег в бинокль и различил чуть дальше вглубь слабую струйку дыма над деревьями.

Наверное, там деревня, но небольшая, решил я. И мы последовали за лодкой в залив. Ветер совсем стих. В полдень, когда мы ввели «Шварценберг» в неторопливые, вязкие воды реки, стало чудовищно жарко. Дюжина человек потели и охали, налегая на десятиметровое кормовое весло из бамбука. Примерно на расстоянии мили вглубь реки я отдал приказ бросить якорь под прикрытием густого леса. Экипаж принялся конопатить швы из тюбиков чу-намом, а Кайндель, Старший бей из Вены и я поднялись вверх по реке в сампане, чтобы поговорить с жителями той деревни, чей дым я разглядел. Эрлих остался на борту джонки с пулеметом и двумя винтовками на случай нападения.