Мне понадобилось три часа, чтобы спуститься вниз, к лесу. Когда я приблизился к нему, скатившись с горной каменистой осыпи и по снежным участкам, то остановился. Послышались людские голоса. Я быстро зарядил красную ракету в пистолет и запустил ее в воздух. Потом я увидел людей среди низких деревьев на краю леса.

Скользя по снегу, я с криком побежал к ним, чтобы привлечь внимание. Они повернулись и замерли. Оказавшись в двадцати метрах от них, я тоже остановился. Это были солдаты в фуражках, в горнолыжных очках, на лыжах и с винтовками за спиной. Но меня смутил крой их серой формы, а также нехарактерный для австрийцев загар на лицах.

Я остановился, и мы уставились друг на друга, и тогда мне открылась кошмарная правда: они не немецкие, как я наивно предположил, а итальянские альпийские стрелки. Разные мысли наводнили мою голову за эти несколько секунд. Фактически мы теперь стали военнопленными, но по крайней мере Toтта быстро спасут, когда итальянцы вышлют поисковый отряд.

Во всяком случае, мне нужно поесть и немного отдохнуть. Мой летный комбинезон насквозь промок от снега и стал тяжелым и липким. Я с утра ничего не ел. Я находился в таком состоянии, что сдался бы и племени каннибалов, если они, прежде чем мной закусить, дадут погреться у огня и накормят.

Но потом меня внезапно охладила пугающая мысль: секретные документы! От них зависит судьба всей монархии! Если итальянцы найдут Toтта, то они найдут и аэроплан, и конечно, сумку с документами, которую я доверил ему перед уходом.

Нет, нужно попробовать их обмануть: потянуть время, а затем сбежать, если получится, вернуться к нашим границам, которые, конечно, должны быть недалеко, и организовать поисковый отряд с нашей стороны. Что такое жизнь пилота по сравнению с военными усилиями всей Австро-Венгрии? Долг обязывает.

Старший патруля был сержантом: темноволосый молодой человек с резкими чертами лица, говоривший с характерным южно-тирольским акцентом, где многие местные жители в те дни все еще использовали странный говор латыни, так называемый ладинский язык. Он приподнял очки и взглянул на меня с подозрением.

— Aviatore austriaco? Österreichischer Flieger? Австрийский летчик?

— Нет-нет, — ответил я,— sono aviatore italiano.

— Почему тогда вы кричали нам на немецком?

— Принял вас за австрийский патруль. Я заблудился и решил, что зашел на их территорию. Но, слава богу, я на нашей стороне.

— Кто вы и с какого аэродрома?

— Лейтенант-пилот Джузеппе Фальцари, эскадрилья 27а аэродрома Фильтре. Я летел на "Савойе Помилио", но заблудился в метель, и двигатель заглох. Мне удалось приземлиться наподалеку на пастбище в снегу, но я понятия не имею, где я. Я блуждал весь день, пришлось пересечь ледник.