Мне приходилось убивать в бою и предстояло делать это снова, но никогда меня не переполняло такое явное и неотвратимое, почти исступлённое желание лишить человека жизни. Сжимая горло Краличека, я видел перед собой не его отвратительные черты — я видел юное, мертвенно-бледное лицо убитой горем Магдалены, стонущего в бреду Тотта со стекленеющим взглядом на том проклятом леднике, легкий нервный тик самодовольного Конрада фон Хетцендорфа, ухмылку тлеющего обгорелого черепа Ригера в мой первый день в Капровидзе — всех безликих, беспомощных жертв всеобщего помешательства, называемого войной.

Конечно, разразился ужасный скандал. Кавалер ты ордена Марии Терезии или нет, война или не война, большинство армий в мире тогда, да наверняка и сейчас, сочло бы попытку задушить командира весьма серьёзным нарушением дисциплины.

Лишь счастливая случайность в конце концов спасла меня от трибунала, и, возможно, от расстрельного взвода. На следующий день, 19 октября, эскадрилья 19Ф прекратила свое существование и официально снова объединилась с основным подразделением, эскадрильей 19. Поэтому моим новым командиром стал не гауптман Рудольф Краличек, который лежал в госпитале в Марбурге, а гауптман Адольф Хейровски, сказавший:

— Ну, Прохазка, должен сказать, вы ввязались в ту еще историю, это уж точно. Если бы оберлейтенант Мейерхофер немедленно не отправил вас в машине скорой помощи подальше — в психушку в Триест, заявилась бы военная полиция, и вы бы оказались в тюремной камере. Как я понял из этого отчета, вы пытались причинить тяжкие телесные повреждения гауптману Краличеку?

— При всем уважении, герр командир, это неправда: Я пытался его убить.

Хейровски заткнул уши.

— Тьфу ты, Прохазка; вам действительно не следует говорить подобных вещей, или в конце концов вы попадёте под трибунал. Нет, я не слышал, что вы сказали. Меня в последнее время беспокоят барабанные перепонки: высота и все такое. Вы сам летчик, уверен, вы меня понимаете. Нет, думаю, если мы обыграем это разумно, то сможем снять вас с крючка.

— Позвольте узнать как, герр командир. Совершенно очевидно, что я виновен в преступлении, заслуживающем смертной казни. В таких случаях трибунал неизбежен.

— Ну, и да, и нет. Для этого нужно собрать доказательства, а, как я понимаю, свидетелей нет, во всяком случае, никто не станет свидетельствовать против вас. Кроме того, эскадрилья 19Ф объединена с эскадрильей 19, бумаги передаются из их канцелярии в нашу, и вполне возможно, что кое-какие могут по дороге потеряться. Например, ваши, если действовать осмотрительно...