Когда она открыла глаза, демоны, преследовавшие ее во сне, скрылись, и она с огромным облегчением увидела два самых любимых лица. Таита сидел с одной стороны от ее ложа, Нефер с другой.
– Сколько? – спросила она. – Сколько я лежала без чувств?
– День и ночь, – ответил Таита. – Я дал тебе цветы красного шепенна.
Она поднесла руку к лицу и увидела на ней толстый слой бальзама. Повернув голову к Неферу, она прошептала:
– Я уродлива.
– Нет! – ответил он. – Вы – самая красивая женщина, какую я видел, и я люблю, вас несмотря на это.
– Вы не сердитесь на меня из-за того, что я не повиновалась вам?
– Вы подарили мне корону и страну. – Он покачал головой, и на лицо Минтаки упала его слеза. – Кроме того, вы подарили мне любовь, которая для меня более драгоценна, чем все остальное. Как я могу сердиться на вас?
Таита тихо поднялся и вышел из шатра, и остаток дня они провели вдвоем, тихо беседуя.
Вечером Нефер послал за остальными. Когда они собрались вокруг ложа Минтаки, Нефер печально посмотрел на их лица и увидел, что все здесь: Таита и Мерен, Пренн, Сокко и Шабако, с трудом двигающийся из-за боли в ранах, полученных на поле битвы у Исмаилии.
– Вы пришли, чтобы увидеть, как свершится правосудие, – сказал он и повернулся к стражникам у двери.
– Введите женщину по имени Гесерет, – приказал он.
Минтака вздрогнула и попыталась сесть, но он мягко вернул ее назад на изголовье.
– Где? Как вы нашли ее?
– Наши заставы обнаружили ее блуждающей в пустыне на дороге в Исмаилию, – объяснил Нефер. – Сначала они не узнали ее и не поверили заявлениям, что она царица. Они сочли ее безумной.
Гесерет вошла в шатер. Нефер позволил ей искупаться и дал свежую одежду, а Таита обработал порезы и царапины на ее лице и теле. Теперь она отбросила руки стражников и поглядела вокруг, по-царски вздернув подбородок.
– Падите ниц передо мной, – приказала она собравшимся. – Я – царица.
Никто не шелохнулся, а Нефер сказал:
– Принесите ей табурет.
Когда Гесерет усадили, он посмотрел на нее так холодно, что она закрыла лицо и расплакалась.