На закате флот поравнялся с Красными Камнями и проплыл под утесом, на котором стоял покинутый храм Эос. Тинат выпил две чаши вина и превратился в любезного разговорчивого хозяина. Таита попробовал воспользоваться этим.

– Что это за здание? – указал он на берег. – Похоже на храм или дворец, но такой конструкции я никогда не видел в Египте. Интересно, что за люди его воздвигли.

Тинат нахмурился.

– Я не думал об этом, маг, потому что меня не интересует архитектура, но, вероятно, ты прав. Может, святилище или храм, а может, зернохранилище. – Он пожал плечами. – Не хочешь ли еще вина?

Очевидно, вопрос его раздосадовал, и он снова стал держаться отчужденно и холодно-вежливо. Более того, было похоже, что экипаж галеры получил приказ не разговаривать с гостями и не отвечать на вопросы.

День за днем флот плыл вдоль берега на запад. По просьбе Таиты капитан отгородил парусом часть палубы, чтобы дать гостям тень – и уединение. Таита добился больших успехов в обучении Фенн. В долгом походе на юг у него было мало возможностей оставаться с ней наедине. Теперь отгороженный угол палубы превратился в святилище и в класс, где он мог обострить восприимчивость девочки, способность сосредоточиваться и проницательность.

Он не знакомил ее с новыми аспектами эзотерического искусства. Напротив, ежедневно она по много часов упражнялась в том, что уже было ей знакомо. В особенности он работал над телепатической передачей и восприятием образов и мыслей. Его не покидало предчувствие, что очень скоро им придется расстаться. И если это произойдет, такой контакт станет для них жизненно важен. Как только связь между ними стала быстрой и надежной, Таита постарался научить Фенн скрывать свою ауру. И лишь когда маг убедился, что она хорошо овладела этим умением, они смогли практиковаться в соединении сил.

Часы и дни учебы были столь напряженными и утомительными, что Фенн почувствовала себя физически и духовно выжатой: ведь у нее, новичка в тайных искусствах, были тело и силы ребенка. Однако даже когда Таита вспоминал, что она уже прожила одну жизнь, ее упорство и выносливость поражали его. Ее энергия словно питалась упражнениями, как символ Фенн – водяная лилия – черпает силы в донном иле.

Она приводила Таиту в замешательство, мгновенно переключаясь и становясь из серьезной ученицы озорной девочкой, переходя от головоломок тайных знаний к радостному созерцанию красоты пролетающих фламинго. По ночам, когда она спала рядом с Таитой под навесом, ему хотелось прижать ее к груди так крепко, чтобы даже смерть не могла их разлучить.