Ночью Таита видел сложные, многослойные сны, населенные мужчинами и женщинами, которых он знал. Среди них встречались и незнакомцы, но внешность их отпечаталась так четко, что они казались созданиями из плоти и крови, а не фантастическими видениями. Сны связывала одна нить: во всех он ожидал чего-то удивительного, что вот-вот должно случиться, искал сказочное сокровище, которое почти у него в руках.

Проснулся он на рассвете, в приподнятом настроении, которое ничем не мог объяснить. Мерен спал, и Таита вышел на лужайку, покрытую жемчужной росой. Солнце только выплыло из-за утесов. Не рассуждая, лишь еще раз прикоснувшись к амулету, Таита снова пошел в верхнюю часть садов.

Чем дальше он шел, тем радостнее становилось у него на душе. Таита даже не опирался на посох; повесив его на спину, он шел широким уверенным шагом. Тропа к гроту чертенка не была скрыта. Но добравшись до грота, Таита нашел уголок пустынным. Убедившись, что один, Таита быстро обследовал все вокруг в поисках признаков живого существа. Но никого не было. Даже почва, по которой прошел его двойник, влажная и мягкая, не сохранила следов. Это не имело смысла. Таите все с бульшим трудом удавалось верить в собственный здравый рассудок и принимать свидетельства сознания и чувств. Ведьма привела его на порог безумия.

Вскоре он понял, что слышит музыку – серебристые звуки систрумов и дробный стук пальцев по барабанам. Крепче сжав амулет, он медленно повернулся к входу в грот, с вызовом – и в то же время опасаясь того, что может увидеть.

Из пещеры выходила и спускалась по замшелым уступам торжественная процессия. Четыре необычных существа несли на плечах паланкин из золота и слоновой кости. Первым носильщиком был Тот с головой ибиса, бог мудрости. Вторым – Ануке, богиня войны, величественная в своих золотых доспехах, вооруженная луком со стрелами. Третьим – Хех, бог бесконечности и долгожительства, с зеленым, как изумруд, лицом, и раскосыми желтыми глазами; он нес Пальмовый Лист, которому миллион лет. Последним шел Мин, бог плодовитости и плодородия, в короне из перьев ястреба; фаллос его был возбужден и воздет, он торчал между ног, как мраморная колонна.

На паланкине стояла великолепная фигура ростом в два человеческих. В золотом набедреннике. Браслеты на руках и ногах из чистого золота, нагрудник – из золота, усаженный ляпис-лазурью, бирюзой и сердоликом, на голове двойная корона Египта, с головами царской кобры и сокола над лбом. Нагрудник перекрещивали символические цепы власти.

– Приветствую тебя, фараон Тамос! – произнес Таита. – Я Таита – тот, кто забальзамировал твое тело и провел рядом с тобой девяносто дней траура. Я спеленал твое тело мумифицирующими полотнищами и уложил его в золотой саркофаг.