Он резко развернулся, но Арнбьерн не выпустил из рук кинжал, и тот выскользнул из раны. Торгрим ощутил, как его бок под туникой заливает теплая кровь. Мгновением позже пришла боль, молнией пронзившая ему плечо, шею и спину. Он пошатнулся, его повело в сторону, но он не сводил глаз с кинжала, с которого капала кровь и который по-прежнему сжимал в руке Арнбьерн.

С обеих сторон к Арнбьерну ринулись Харальд и Орнольф, занося мечи для удара, и ярл в ужасе бросил взгляд сначала на одного, а потом на другого.

— Нет! — рявкнул Торгрим, сам удивляясь силе, прозвучавшей в его голосе.

Это должно было случиться, к такой развязке дело шло давно, и он не мог позволить, чтобы Арнбьерна просто изрубили на куски. Его правая рука все еще повиновалась ему, ни у него, ни у Арнбьерна не было щитов, так что левая ему не понадобится. Честный бой.

— Мы сами решим с Арнбьерном наш спор, — сказал Торгрим, поднимая Железный Зуб и чувствуя, как его вновь пронзает острая боль. Он вдруг понял, что, быть может, только что сделал самую большую и последнюю ошибку в своей жизни. — Пусть никто не вмешивается.

Арнбьерн вытер кинжал о штаны, сунул его в ножны и обнажил меч. Они атаковали друг друга одновременно, и клинки скрестились с лязгом, прозвучавшим неестественно громко в тишине церкви. Викинги столпились вокруг сражающихся, образовав нечто вроде амфитеатра. Торгрим повернулся боком к Арнбьерну, отведя раненое плечо назад, сделал выпади промахнулся. Арнбьерн же широко замахнулся своим мечом, целя в Железный Зуб, но Торгрим отвел свой клинок в сторону, и меч Арнбьерна провалился в пустоту.

Ночной Волк снова атаковал, и Арнбьерн попятился. По спине Торгрима, теплая и влажная, текла кровь. Такой боли, которая терзала его плечо, он не испытывал уже очень давно.

Арнбьерн вновь взмахнул своим мечом, но на этот раз Торгрим запоздал, и Арнбьерн попал по Железному Зубу и отбил его в сторону. Шагнув вперед, он сделал стремительный выпад, и Торгриму, не имевшему щита, не осталось ничего иного, кроме как подставить затянутую в кольчугу левую руку, чтобы парировать удар. Но рука уже не повиновалась ему, и, когда она встретилась с мечом Арнбьерна и отвела его вбок, боль лишь усилилась. Арнбьерн шагнул еще ближе. Он не мог рубить мечом, поскольку стоял слишком близко к Торгриму, и тогда, сжимая рукоять своего клинка, он нанес ею сильнейший удар по раненому плечу своего противника.

Торгрим закричал от дикой боли, чего с ним никогда не случалось ранее. Он ударил Арнбьерна кулаком в висок, и тот пошатнулся и отступил, но удар был слишком слабым, это Торгрим понимал и сам, поскольку видел, что Арнбьерн попятился скорее от неожиданности, чем от потрясения или боли.