Их было немного, не больше двадцати, но их появление стало полной неожиданностью для ирландцев, которым в этот момент и без того хватало сюрпризов.

— На них! — снова крикнул Торгрим и услышал, как нарастает шум за его спиной.

Он и его отряд находились теперь в тридцати футах от того, что осталось от ирландской шеренги. Торгрим видел потрясенных людей, испуганных, оглушенных; они тупо смотрели на врага, который снова собирался их атаковать.

И настал черед ирландцев осознать, что все кончено. Смятение, которое произвели фургоны в их рядах, люди Харальда, присоединившиеся к битве, прочие норманны, развернувшиеся к ним с новой яростью, — все это сломало остатки их решимости. Некоторые повернулись и побежали, за ними последовали другие, и вскоре вся армия, воины которой всего несколько секунд назад уже ощущали вкус победы, пустилась в паническое бегство.

Всадники, возглавлявшие это войско, приказывали своим воинам остановиться и сражаться снова. Но это было так же бессмысленно, как и попытки Торгрима двадцать минут назад сделать то же самое. Ирландские военачальники тоже это поняли. Они осознали, что вскоре останутся на поле одни, поэтому развернули коней и послали их вслед за бегущими.

Норманны достигли того места, где фургоны остановились, а два из них при этом перевернулись. Там они и столпились, и выглядели такими же потрясенными, как ранее ирландцы. Они пытались отдышаться, глядя на врагов, которые только что готовились их зарубить, а теперь мчались прочь, сверкая пятками.

Над полем повисла странная тишина, особенно заметная после того, как тут долго шумели шесть сотен людей, сошедшихся в битве. Торгрим увидел Харальда, неуклюже шагавшего к нему с широкой улыбкой на лице, перепачканном кровью.

Торгрим покачал головой. Он не знал, что сказать, поэтому просто шагнул к своему сыну и обнял его, а Харальд ответил на объятие, хотя и неуверенно. Затем рядом оказались Агнарр, и Берси, и Кьяртен, и Скиди, и все они смогли найти слова для похвалы и благодарности, отчего Харальд пришел в ужасное смущение.

— Они бежали, — сказал Берси, кивая на ирландцев, — но они не разбиты. Это еще не конец.

Тут он был прав, Торгрим и сам это видел. Все это видели. Ирландцы пробежали сломя голову несколько сотен ярдов, пока усталость и осознание того, что норманны за ними не гонятся, не заставили их остановиться. И теперь они формировали строй примерно на середине пути между норманнами и Глендалохом.

— Они не будут снова атаковать, — сказал Торгрим. — Не сегодня.

Он поглядел на солнце. Оставалось еще несколько часов до заката, пусть и казалось, что времени прошло намного больше. И все же он был уверен, что ирландцы сегодня сражаться не будут. Как и его люди.