Фокусник, поделился со мной Хвост на выходе из театра, – это величайший шаман в целом свете. Вах! Этот человек одарен превыше прочих смертных: сам Великий Отец не более чем младенец по сравнению с ним. И почему этого знахаря не сделали президентом? Вождь был впечатлен настолько, что на обратном пути отослал на облучок Джека Мокасина, чтобы иметь возможность во всех восторженных подробностях поведать нам в кэбе о каждом увиденном фокусе. По крайней мере мне и Юному Фрэнку Стоящему Медведю, так как Элспет слушала с вежливым непониманием. Что до прочего, говорил Пятнистый Хвост, шоу было так себе, если не считать «живых картин» – была там одна девчонка с рыжими волосами, которую он охотно взял бы в свое типи, да и та черная красотка из «Мечты рабыни» напомнила ему девиц, что ехали в моем фургоне в сорок девятом. «Пускающий Ветры и не подозревал – не так ли? – добавил он со смущенной улыбкой, – что мы с воинами двое суток шли за караваном в надежде украсть одну из девушек, но Голубоглазый Вуттон смотрел в оба. Хех-хех!»

Я возрадовался, что Элспет не разумеет языка сиу: ей-то было сказано, что мне пришлось пересечь Равнину в обществе фермеров и баптистов, день и ночь твердивших молитвы. Еще мне доставила удовольствие весть, что Пятнистый Хвост уезжает на следующий день. Я не сказал Элспет, что вождь в самых неделикатных словах сравнивал ее с актрисками из театра, причем сравнение оказалось в ее пользу, но отметил тот энтузиазм, с которым Хвост тискал ее ладонь при расставании, и румянец, заливший щечки маленькой кошелки, когда она скромно потупила глазки и форменным образом замурлыкала в ответ. «С меня хватит! – думаю. – Хоть бы нам не встретиться больше по пути с благородными дикарями!»

– Гарри, – обращается она ко мне, когда мы вернулись в номер. – Что значит хопа?

– Прекрасная, – отвечаю я, слегка насупившись. – А вихопавин, если ты не уловила, относится к женщине, обладающей неодолимым очарованием.

– Как мило со стороны мужчин говорить обо мне такие вещи! Не мог бы ты расстегнуть мне сзади платье, милый? Знаешь, мне кажется, что со стороны мистера Пятнистого Хвоста было некоторой вольностью расточать такие комплименты, но он, конечно, не подразумевал ничего оскорбительного. Для варвара он так галантен, не правда ли? Человек довольно distingué[206], хотя питает пристрастие к представлениям самого низкого пошиба.

– Еще бы не distingué, – соглашаюсь я, уныло расстегивая крючки. – Особенно что касается убийства и грабежа с насилием. На его совести больше смертей, чем у холеры. Не удивлюсь, если и женских тоже.