– Конечно, я так подумал, – отвечаю я, немного сбитый с толку. – Как и вы, не так ли?

Вопрос остался без ответа.

– Именно так вы всегда смотрите на женщин, правда же? Красивое лицо? Если даже не очень – не страшно. Остальное – талия, бедра, груди, ноги – вот что имеет значение. Оу-кей. А согласна ли она? Если согласна, то чего это будет мне стоить? Могу я заполучить ее даром? Что для этого нужно?

Презрение, звучащее в ее голосе, задевало и удивляло меня. Мне показалось, что она вся пылает.

– Ну же, я только недавно пообедал и предпочел бы не слушать про то, какими похотливыми скотами оказались ваши любовники, ведь опыт подсказывает мне, что женщины поступают точно так же! Ведь в нашем отдельно взятом случае интерес ваш ко мне не носил чисто сентиментального характера…

– Откуда вам знать?

Это было слишком.

– Ах, бросьте! Вы тоже не милый солнечный лучик, скажете нет? Разве не доставляли вам удовольствие наши ночные вахты? Из вашего поведения я могу судить, что да… Так какого черта вы затеяли этот разговор? Моя вина в том, что я не распевал серенад под вашим иллюминатором или не предоставил доказательств бессмертной любви? Разве не вы сами сказали, что… Ну, что это было частью деловой сделки, ведь так?

Она стояла вполоборота, и чтоб мне лопнуть, если не заплакала снова. Да, она в самом деле рыдала, причем слезы текли и из-под повязки. Господи, поди пойми этих женщин!

– Ну, я не хотел сказать, что… – начал было врать я, пытаясь ее утешить, но Кэнди вскинула руку.

– Нет. Вот этого не надо. Оу-кей. – Она глубоко вздохнула. – Вы совершенно правы. Ага. Я сваляла дурака.

Я отказывался поверить. Нет, только не она. По мне сходили с ума многие странные женщины, но именно этой я никогда не приписал бы способности думать о чем-то ином, кроме хлеба и зрелищ. Она ведь не давала повода думать, что что-то не так… По крайней мере, до настоящего момента…

– Больше всего я ругаю себя за то, что потратила время, – спокойно заявляет она. – Никогда не подумала бы, что клюну на это – только не с вами. Но на какой-то миг я ощутила ту печаль, которую почитала… давно умершей. Печаль о ком-то, кого я нежно любила много-много лет назад. О, да, я любила. Но все кончилось… в такую вот ночь, как сейчас – тихую, теплую и прекрасную…

Волосы вдруг зашевелились у меня на затылке. Говорила не миссис Кэнди – и голос и речь стали другими. Гнусавый американский выговор исчез.

– … в ночь, когда я чувствовала себя счастливейшей на свете, потому что мой любимый мужчина обещал вызволить меня из рабства, и я спешила к нему с радостью в сердце, в тот сад в Санта-Фе…