— Вот это для вас. — Зазвенели монеты. — Половина сразу. Если он еще жив, исправьте положение. Остальное получите, когда сделаете свое дело.

Гильом дождался, пока солдаты выйдут, и проскользнул за оставшийся открытым полог.

— Я же сказал, не беспокоить, — буркнул Луи, не оборачиваясь.

Нож Гильома уперся ему в горло, прервав на полуслове.

— Один звук, и будешь убит, — предупредил Гильом.

— Бери что хочешь, что хочешь. Не убивай только!

Гильом обвел глазами полутемный шатер: дорогие ковры, теплые одеяла. Ориана добилась богатства и положения, о которых мечтала. Он надеялся, что это не принесло ей счастья.

— Назови свое имя, — приказал он хриплым от ненависти голосом.

— Луи д'Эвре. Не знаю, кто ты, но моя мать…

Гильом запрокинул ему голову.

— Не грози мне. Ты отослал охрану, помнишь? Никто тебя не услышит.

Лезвие ножа сильнее прижалось к бледной коже северянина. Эвре замер.

— Так-то лучше. Где Ориана? Если не ответишь, я перережу тебе глотку.

Услышав имя Орианы, молодой человек подобрался, но страх развязал ему язык.

— Она ушла в женскую тюрьму, — пробормотал он.

— Зачем?

— Искать… девочку.

— Не трать мое время, nenon! — прикрикнул Гильом и слегка провел клинком по коже. — Какую девочку? Какое до нее дело Ориане?

— Дочь еретички. Она… сестра матери, — выговорил он так, словно слова жгли ему язык. — Моя тетя. Мать хотела увидеть девочку.