По-прежнему улыбаясь, он подошел к Клодии и резким движением вырвал у нее один волосок. Держа его двумя пальцами, он поднес к нему острие ножа. Половина темного волоса мягко спланировала на утрамбованный пол землянки.

— Вот какой он острый, — негромко сказал Чайна.

— Если ты убьешь ее, тебе нечем будет торговаться. — Голос Шона едва не дрожал от напряжения, и он почувствовал, что начинает покрываться потом.

— Нет, будет чем, — ответил Чайна. — Вот этим! — И кивнул своим людям, стоящим у дверей.

Ввели кого-то, кого Шон до этого никогда не видел. Какое-то создание с почти лысой, похожей на череп головой. Волосы свисали пучками, обнажая блестящие черные пролысины. Губ практически не осталось, и в провале рта виднелись зубы, слишком большие и слишком белые для этой полусгнившей головы.

По приказу Чайны стражники сняли какую-то грязную тряпку, прикрывшую тело, совершенно обнажив его, и через мгновение Шон понял, что перед ним женщина.

Ее тело напомнило ему ужасные фотографии выживших в Дахау и Освенциме..

Она была настоящим скелетом, покрытым морщинистой кожей. Пустые груди свисали до самого живота, живот же ввалился так, что таз казался каким-то костяным сосудом. На руках и ногах вообще не осталось плоти, локти и колени были гротескно увеличены.

Шон и Клодия в ужасе уставились на нее, не в силах вымолвить ни слова.

— Взгляните на язвы в области живота, — вежливо предложил Чайна, и они тупо повиновались.

Они не сразу рассмотрели выпуклые нарывы, твердые и блестящие, как спелые черные виноградины, под кожей сплошь покрывающие всю поверхность ее живота и исчезающие в жестких космах волос на лобке.

Пока все их внимание было приковано к этой жалкой фигуре, Чайна быстрым движением руки коснулся кончиком ножа ладони Клодии. Она вскрикнула и попыталась отдернуть руку, но та была прикована наручником к ручке кресла и лишь дернулась на короткой цепочке. Клодия уставилась на тонкую змейку яркой крови, стекавшей по указательному пальцу на пол.

— Ты зачем это сделал, мерзкий ублюдок? — зарычал Шон.

— Это всего лишь царапина, — улыбнулся Чайна.

Он медленно приблизился к скелетоподобной обнаженной негритянке, направив нож на ее ссохшийся живот.

— Крайнее истощение и эти характерные поражения на животе сами говорят за себя, — объяснил он. — Женщина страдает от того, что у нас в Африке называется «тощей болезнью».

— СПИД, — прошептала Клодия, и ее голос наполнился ужасом от одного только звука этого слова.

Шон невольно и сам отступил на шаг от стоящей перед ними ужасной фигуры.

— Да, мисс Монтерро, — согласился Чайна, — СПИД в конечной стадии.